вместо того, чтобы заниматься скучнейшим делом – пересдачей пропущенных тем по одному из замороченных предметов, она отдыхала в баре, и не за свой счёт, решая вопрос с «хвостами». А всё оттого, что очередной кандидат в избранники оказался из числа правильных – москвич, без жилищных проблем (проживающий в собственной, пусть маленькой, квартире), с правильным местом работы (пока аспирант, но на правильной кафедре), с правильной фамилией и правильными родителями (со слов, на «троечку» потянут). Будучи реалисткой, как типичная девочка из подмосковного городка (до переезда в столицу жившая скромно и неприметно), Ёлка определила материальный критерий базовым (при отборе молодых людей) и установила минимальный порог – проходной балл. Для москвичей – это наличие своего жилья и средний достаток, а для остальных – причастность к региональной элите, что подразумевало уже не достаток, а роскошь, но это плата за «отрыв» от цивилизации. В остальном она полагалась на чувства, так она думала. На деле же, как только чувства брали верх, тот самый материальный порог минимизировался до уровня соответствия её новому возлюбленному (вспомним Дыма, не имевшего собственной квартиры).
– Лена, а можно тебя поцеловать? – Молодой человек стеснялся, слишком уж ярко и свободно вела себя эта девушка.
– Можно не только поцеловать, – Ёлка веселилась, выдерживая паузу и наблюдая, как её визави пытается найти правильные слова, чтобы не показаться ни вульгарным, ни неопытным, наконец, она подсказала: – Можно ещё заказать этого дивного мяса с овощами.
– Конечно, конечно… официант… – аспирант попал под её чары и не понимал, как быть, знающие люди в таких случаях отдаются течению и не сопротивляются. Редкая женщина, а тем паче девушка, в состоянии долго контролировать беседу, особенно если последняя требует постоянного контроля равновесия, баланса, поэтому, быстро устав, женщина сама отдаст инициативу в мужские руки. Но молодость не привыкла ждать: – Лена, после ужина поедем ко мне?
– Обязательно поедем, – Ёлка посмотрела на парня, якобы страдальчески, и добавила: – Но не сегодня, сегодня никак нельзя, – снова пауза, чтобы он успел сформировать какую-нибудь сентенцию, типа: «Ах, понимаю, понимаю», после чего последовало: – Сегодня я отъедаюсь, но в следующий раз ты мне обязательно покажешь, где живёшь, после ужина, конечно.
Он молчал, неудивительно – и обидно, и досадно, а если сюда приплюсовать известное болезненное состояние, выходит и вовсе аттракцион «американские горки», но затягивать молчание не годится, и он, так и не сорвавшись с Ёлкиного поводка, спросил:
– Давай завтра?
– Отлично, списываешь с меня завтра задолженности, и потом – полное давай.
– Договорились, – ему (ничего не поделаешь) требовалось решить вопрос с Ёлкиным преподавателем, но девушка стоила того.
Ёлка возвращалась в общагу в хорошем расположении духа, мальчик-аспирант ей понравился:
«…не
