годы она постарела лет на двадцать. Лицо и лоб пересекали морщины, а краешки губ опустились немного вниз – будто у плачущего актера. Она немного пополнела, как бывает с женщинами к сорока годам, а прежде четко выраженную фигуру рассмотреть было почти невозможно: давно не глаженный мешковатый халат и фартук ее попросту скрадывали.
Геннадий вышел только через несколько минут, когда набежавшие дети волоком потащили обе сумки в комнаты.
– Здорово, зятек!
Вот он почти не изменился – такой же худой и низкий ростом, только лицо припухло немного. А когда говорил – рот кривил на сторону, будто хотел в следующую секунду сплюнуть. Под покрытой щетиной губой выделялся золотой зуб.
Они пожали друг другу руки, и ладонь его оказалась мягкой.
– Что-то не торопился ты к мамане-то, – усмехнулся Геннадий. – Забыл старуху.
– Занят был на вахте. – Виктор заранее продумал, что ответить на этот вопрос. – Вернулся в прошлую субботу. Телеграмму увидел – и сразу сюда.
– Наверно, есть хочешь? – озабоченно спросила сестра.
– Я там привез кое-что, посмотри в сумках, – кивнул Виктор.
– Накрывай на стол, – скомандовал жене Геннадий.
Когда один из ребят принес отцу две подарочные бутылки виски, тот брезгливо повертел их в руках и сказал:
– Лучше бы пять бутылок водки на эти деньги купил…С жиру вы там беситесь, что ли?
Виктор пошел в ванную, чтобы умыться, и увидел, что та полна замоченного белья. Стиральной машины нигде не было видно. Краны стояли те же самые, что и десять лет назад: похоже, лишних денег в семье не водилось.
Когда он вошел в зал, сразу обратил внимание на телевизор – черно-белый «Рекорд-345», ютившийся на облезлой тумбочке. Такую технику не производили, наверно, с конца восьмидесятых. Кроме него, здесь находился сервант тех же времен, наполненный не нужной никому сейчас хрустальной посудой, потертый диван с двумя креслами неопределенной расцветки, и книжный шкаф, в котором стопками лежали журналы «Новый мир» и «Моделист-конструктор». Между кресел стоял поломанный детский велосипед.
Виктор словно в юность вернулся. Впрочем, сразу же защемило сердце: ясное дело, что не от хорошей жизни все это барахло в доме содержится.
– Показывает? – спросил он, кивнув на телевизор.
– А чего ему будет? – хмыкнул Геннадий.
Когда сели за стол и разлили по первой рюмке, Елена как-то виновато посмотрела на брата и сказала:
– Ты не смотри, что у нас так бедно, Витя. Мы живем нормально.
Он кивнул и спросил первое, что приходит в голову в такой ситуации:
– Как у вас с работой?
Елена бросила быстрый взгляд на мужа, но тот как раз смачно закусывал соленым огурцом, купленным Виктором по случаю прямо на трассе.
– Плохо с работой. Никак не могу найти. В городе вообще трудно стало. Сейчас вот от собеса ухаживаю за двумя пенсионерами. Зарплата небольшая, зато не задерживают, как раньше бывало.
– Ей
