столкновения. Это как в случае с камнем, который вот-вот упадет: к примеру, он стремится упасть, пролетев, скажем, по прямому пути, – и потом он может столкнуться со скалой, которая измельчит его в порошок или раздробит его. Поистине это случай, связанный с законом наибольшей склонности. Тем не менее закон наибольшей склонности ведет к лучшему. Мы прекрасно видим, что это значит.
Итак, вот бессознательное, определяемое малыми восприятиями, а малые восприятия – это сразу и бесконечно малые восприятия, и дифференциалы осознанного восприятия. А малые аппетиты – это сразу и бессознательные аппетиты, и дифференциалы осознанной аппетиции. Существует генезис психической жизни, исходящий из дифференциалов сознания.
Отсюда лейбницианское бессознательное – это совокупность дифференциалов сознания. Это бесконечная тотальность дифференциалов сознания. Существует некий генезис сознания.
Идея дифференциалов сознания является фундаментальной. Капля воды и аппетит, направленный на каплю воды, малые конкретные голоды, мир оглушенности. Все это творит забавный мир.
Наскоро раскрою одну из скобок. Оказывается, у этого бессознательного долгая история в философии. В целом, можно сказать, что это, по существу, является открытием собственно дифференциального бессознательного и теоретизированием по его поводу. Вы видите, что это бессознательное крепко связано с анализом бесконечно малых, и именно поэтому я назвал бы эту область психоматематической. Аналогично тому как существуют дифференциалы кривой, существуют и дифференциалы сознания. Две области – психическая и математическая – оперируют символами. Если я буду искать здесь родословную, то обнаружу, что Лейбниц выдвигает великую идею, первую значительную теорию этого дифференциального бессознательного; впоследствии им не будет конца. Существует очень длительная традиция этого дифференциального бессознательного на основе малых восприятий и малых аппетиций. Кульминация здесь наступит у величайшего автора, которого, как ни странно, всегда недооценивали во Франции: у немецкого постромантика, которого звали Фёхнер. Это ученик Лейбница, и он разработает концепцию дифференциального бессознательного.
Какой вклад внес Фрейд? Разумеется, не бессознательное, которое уже имело за собой чрезвычайно мощную теоретическую традицию. Дело не в том, что у Фрейда нет бессознательных восприятий, но есть бессознательные желания. Вы помните, что у Фрейда есть идея, будто репрезентация может быть бессознательной, а в другом смысле бессознательным может быть также и аффект. Это соответствует восприятию и аппетиции. Однако нововведение Фрейда – в том, что он мыслит бессознательное, – и тут я говорю нечто поистине элементарное, чтобы отметить колоссальную разницу: он мыслит бессознательное в отношениях конфликта, или оппозиции, с сознанием, а не в каких-то дифференциальных отношениях. Одно дело – бессознательное, выражающее
