что ясно:ждать, когда в ней лихо,
помощи напрасно.
Далека и гадка
нынче медицина!
И отец и матка
молятся за сына…
Вот – мой бог! – однажды
ангел шевельнулся.
Утолили жажду —
слабо улыбнулся.
Глазки засветились,
ясные как зори.
Двое оживились —
отступило горе.
Тихо плачет матка,
а отец смеётся.
Счастье: их дитятко
с ними остаётся!..
ПРАВДА ОДНОГО ГОРЯ
Пресыщен благами иной,
кому-то нет простого блага.
Знакомо… Год назад женой
сумел обзавестись бедняга.
Но от судьбы не улизнёт
никто. Молчи, ори истошно,
заройся в землю, словно крот, —
с ней разминуться невозможно.
На джипе пьяный господин
век оборвал её на свете…
…Несчастный год уж как один,
и мир от горя беспросветен.
Кощунствуя в тиши ночей,
слезой кровавой он кропится,
и бог в бреду его речей —
не бог, не бог – а кровопийца.
БЕСПРИЗОРНИК
Бит и голоден. Бывал
в разных передрягах.
Приютил его подвал,
где таких – ватага…
Попрошайничать и красть
наловчился, то-то:
шанс единый – не пропасть,
школа и работа.
В общем – доли нету злей
долюшки сиротской.
Пристрастился нюхать клей
он – от жизни скотской.
А вчера один говнюк
искусил на «дозе».
Провалился в первый глюк:
лето на морозе…
Участь малого теперь
представляет каждый:
не открыв спасенья дверь —
он умрёт однажды.
С горя хочется кричать,
есть для слёз причины:
будет колокол… молчать
в день его кончины!..
ЧТО ВИДЕЛ БОГ
Это сколько в мире зла —
ей теперь понятно.
В школу девочкою шла,
женщиной – обратно…
По дороге в лимузин
затащили силой —
не чечен и не грузин… —
местные дебилы.
Ад утехи групповой
памятен девчонке.
Надругавшись, чуть живой
бросили. Подонки.
Впору руки наложить
на себя. Вот горе…
Но окстилась: надо жить,
в пику волчьей своре.
Пощадила даже мать:
не того здоровья,
сердце – что тут понимать —
обольётся кровью…
Зная – следствия возня
фарс ничтожный в лицах,
ходит, тайну сохраня,
в прежний класс. Учиться.
ШЁЛ МУЖЧИНА
Шёл мужчина. Крепок телом.
Даром – мужественный вид:
то ли выл он, то ли пел он,
то ли плакал он навзрыд…
День
