так лети, птичка. Тем более твои опять приперлись, ща завоет все.
И точно, где-то далеко-далеко включилась сирена. Я вздрогнул и покосился на ангела.
– I’ll be back, – вставая, шепнула она мне на ухо. Я засмеялся.
– Оринас, – ангел стояла перед демоном, выпрямившись во весь свой небольшой рост, но ее крылья вздымались высоко над головой, – вы поставили меня в сложное положение. С одной стороны, я вам благодарна за помощь, с другой, я увидела огромное количество нарушений, о которых должна сообщить… – ангел запнулась. Демон с интересом смотрел на нее. – Я поняла, что система инфразвукового воздействия включается только в момент появления сотрудников Верхнего отдела. Все остальное время объекты остаются без наказания.
– Здесь нет времени, детка, и воздействие идет постоянно, просто ваши ангельские эманации блокируют инфразвук, поэтому приходится увеличивать интенсивность излучения при появлении сотрудников Верхнего отдела. Спросите у грешной души, когда ей хуже – с вами или без вас, – демон ткнул когтем меня в грудь.
Я пожал плечами и развел руками.
– Мне вообще плохо, – и для достоверности добавил: – Интеллигенция всегда страдает.
– Вот видишь, никаких нарушений, грешник страдает, – ухмыльнулся демон. – Рука не болит? – спросил он.
– Спасибо, не болит… – начала ангел.
– Тогда снеси пару яиц и поджарь их на своем нимбе, – сказал демон, – и вали отсюда, пташка.
Ангел вспыхнула светом, потом вдруг как-то резко погасла, дернула крылом и молча исчезла.
– Суки, – сказал демон. – Все они суки, имей в виду, никогда не связывайся, – демон плюнул, наподдал ногой ведро с мастерком и тоже исчез.
Я остался один. Лишь тускло, словно лампочка аварийного освещения, горел красным плевок демона. В его слабом свете я подобрал деформировавшееся от пинка ведро, нашел мастерок, аккуратно подцепил плевок и стряхнул в ведерко. Красное пятно света расползлось по по толку.
– Торшер, – усмехнулся я. Накрыл ведро снятым с бедер полотенцем. В дольмене стало совсем темно, лишь красноватое пятнышко горело на полотенце. Я повалился на матрас. – Спокойной ночи, ребята, – прошептал я. – И идите на хер.
Уснуть, естественно, не удалось.
Я лежал с открытыми глазами и тупо пялился в темноту. Где-то далеко, на пределе слышимости пару раз взвывала сирена.
– Господи! – начал я молиться. – Иди Ты в жопу. И со святыми твоими, и со ангелы, и со демоны. Отказываюсь я от веры Твоея, не верую более ни в тебя, ни в сына твоего, ни в дух твой, ни в пророка твоего на земле, ни в Аллаха, ни в Буддаха. Нет никого и ничего. Есть лишь великая пустота, и вы все только рябь мимолетная на ее бесконечной поверхности. Идите нах. И пусть блаженное и милосердное Ничто объемлет меня, и растворюсь я в несуществующем пространстве и времени и также перестану существовать. И некого станет тебе дергать как марионетку за ниточки. Из жизни в жизнь, блин. Из жизни в жизнь.
Я закрыл глаза. Но Ничто, естественно, не шло.
«Нейтрино,
