Мисюсь, мне так легче будет с тобой общаться, – демон протянул руку, но все же не дотронулся до ангела.
Ангел вдруг вспыхнула золотым светом, быстро взглянула на демона и торопливо сказала:
– Хорошо, Оринас, мне пора, до свидания. Не мучайте Андрея без необходимости.
Ангел исчезла, демон рассмеялся в наступившей темноте.
– А ты спрашивал, зачем мне твои воспоминания. Чего она приходила, что хотела?
– Да она же сказала, – я пожал плечами, – проповедует мне слово Божье. Хочет вытащить из Ада.
Демон хмыкнул.
– Ну, это у нее вряд ли получится, вписн. Как она, еще зайти обещала?
– Вроде да, но без конкретики.
– Поставлю тебе тревожную кнопку, жать будешь, когда появится. А то приходит без защиты, да я еще тут все заизолировал, мне отслеживать трудно нашу красавицу.
– Прямо кнопку? – удивился я.
– Нет, колокол повешу, за веревку дергать будешь. Просто скажешь мысленно: «Оринас, крошка здесь».
– Можно без «господина»?
– Можно. Чтобы короче было, – демон помолчал, потом спросил:
– Как сам? Машку не жалко?
– Нет, – усмехнулся я. – Мне бы еще на Земле ее сдать. Жаль, с вами знаком не был.
– Ну, теперь знакомы. Зови, поможем, – один красный огонь на мгновение погас, демон подмигнул. – Я всегда буду здесь, за твоим левым плечом.
– Так вроде за левым плечом смерть стоит?
– Это по Кастанеде смерть. По твоей религии – дьявол.
– А за правым ангел? – спросил я.
– Хуянгел, – демон заржал.
– Нет, правда? – снова спросил я.
– Нет правды на Земле. Но нет ее и выше. Вспомни мне эпизодик про правду, пока еще есть чего вспомнить.
Я вспомнил, как во время студенческой практики в больнице спер упаковку омнопона. Тогда подумали на медсестру. Уволили ее с треском. Девка была страшная. Была бы хорошенькой, я бы вернул, конечно. Нашел бы способ. А так без зазрения совести продал препарат наркошам.
– Молодец, – похвалил демон, – наш человек.
Я лениво зевнул. Демон исчез.
Я зевнул еще раз. Решив проведать Елену, вытащил камень и полез под матрас за коньяком. С улицы послышался шум, крики и свист. Я выглянул.
Боже! Пара чертей кнутами гнала толпу голых женщин. Бабы орали, падали, поднимались и пытались разбежаться в разные стороны, что на узенькой улочке плохо получалось. Черти гортанно ругались на незнакомом языке и махали кнутами. Кнуты со свистом опускались на спины, бедра и другие части обнаженных женских тел, оставляя кровавые следы, борозды и рубцы. Все гонимые женщины были молоды и чернявы.
Одна вдруг споткнулась у моего порога, на нее упала другая, следом повалилась третья. Взлетел чертов кнут, со свистом отсек край уха второй, мне в лицо брызнула кровь. Баба завизжала, задергалась, пытаясь подняться. Нижней наступили на шею, она захрипела. Черти с остервенением хлестали кнутами.
