мое внимание на банальный подъемник, – это Мендзыгуже. В сам город мы не пойдем, спустимся чуть дальше, там, где начинается лес. Если не будем сбавлять темпа, то минут через сорок мы выйдем на агропоселение. Надеюсь, со дня марафона ты не потеряла спортивной формы?
–Сейчас как раз и проверим, – с вызовом поведала я, – вот только не хотелось бы замертво рухнуть на финишной черте, высунув язык.
–Тогда меньше разговаривай, и дыши носом, – порекомендовал Урмас и издевательски отметил, – что-то для покойника ты слишком боишься смерти…Согласись, так не должно быть. Самосохранение – это базовый инстинкт, но на том свете человеку уже без надобности волноваться за свою жизнь, но страх умереть в тебе силен, как никогда, ведь так?
– Меньше разговаривай и дыши носом, – в унисон огрызнулась я, – а то в случае чего, я однозначно, выберу самописец, он хотя бы весит поменьше.
Как ни странно, второй пилот даже не попытался оспорить мои слова, и не будь мы всего лишь двумя призрачными существами, скитающимися в поисках убежища, я бы непременно засчитала Урмасу моральное поражение, но в нашем незавидном положении у меня не возникло даже мысли протрубить победу. Доковылять бы уже до этого агропоселения, а там, хоть трава не расти: обессиленно упаду навзничь и вручу себя воле провидения.
Резкое ухудшение погоды значительно спутало карты местным лыжникам, и бесчисленные горные трассы массово опустели, но объекты сопутствующей инфраструктуры по мере приближения к лесному массиву попадались практически на каждом шагу. Яркие цветные флажки, элементы разметки и ограждения, знаки с указанием расстояния и направления красноречиво свидетельствовали о том, что маршрут пользовался большой популярностью в туристических кругах и нам здорово повезло избежать столкновения с приверженцами горнолыжного отдыха. И всё бы ничего, но просветление в небе оказалось кратким затишьем перед бурей: снегопад возобновился, ветер поднял в воздух воронки из снежной пыли, и я с ужасом осознала, что не чувствую пальцев рук. Из багрово-красных безнадежно замерзшие кисти стали пугающе белыми, я в панике огляделась вокруг и не увидела ничего, кроме снеговых завихрений и плотно обступивших нас деревьев. Проходящие через лес трассу напрочь замело, мои обутые в легкие туфли ноги по щиколотку утопали в снегу, на глазах выступили слезы, и в тот момент, когда я уже смирилась со своей горькой участью и приготовилась разжать отчаянно стискивающие заиндевевший плед пальцы, Урмас, как вкопанный, застыл на месте.
– Пришли! – перекрикивая шум ветра, сообщил он, – опускай «ящик» и постой пока здесь. Я скоро вернусь.
–За «ящиком» или за мной? – машинально съязвила я, но второй пилот вновь воздержался от ответной реакции, и молча растворился за сплошной стеной снега. Что ж у них тут, в Польше, за погодные аномалии такие? Как-то чересчур сурово для Европы, особенно весной, пусть даже и ранней. Разве
