надо мной? А так оно и будет! Я все для этого сделала в последнюю нашу встречу.
В нашей до боли знакомой гробовой тишине раздался его приглушенный задумчивый голос. Стоял напротив окна, завороженно вглядываясь вдаль, словно что-то особенное увидел там.
– Не переживай. Я выйду к ней сам.
Но спустя тридцать минут, слыша доносившиеся возмущенные голоса в коридоре, усмехнулась.
Наверное, еще когда сказал, что выйдет к ней, я знала, что она так это не оставит. Не послушает его. Не успокоится, пока все не разузнает. Если этой девчонке взбредет что-то в голову, никто ей не помеха. Особенно эти братцы-кролики, которые души в ней не чают.
Устало прикрыла глаза, ощущая во рту привкус горечи.
Не устану посылать вопросы во вселенную. Почему кому-то всё, а кому-то ни-че-го?
– Тимур! Не держи меня за дуру! Говори, в какой она палате!
– Алин, давай ты не будешь тут так кричать?! Тут люди больные лежат. Ты сейчас всех на уши поднимешь.
– Я-то подниму! Быстро говори, где она! Иначе буду заходить в каждую палату! – на последней фразе злостно прошипела.
Они стояли рядом с дверью, ведущей в мою палату.
Я не хотела её видеть. Больше всего я боялась показаться перед ней немощной. Побитой собакой.
От глубоких мыслей не сразу сообразила, что я уже не одна. Услышала над собой учащенное дыхание и почувствовала вкусный, приятный запах шоколада. Разлепила глаза, когда ощутила на своей коже изящные тоненькие пальчики.
– Привет, сумасшедшая! – Смущенно улыбнулась девчонка, оглаживая мою щеку. Зеленые стеклянные глаза были влажные, не то от моего вида, не то они просто всегда были такими. – Что случилось? – пытливо смотрела мне в глаза.
– Алин, она голос на время потеряла.
Глаза напротив расширились, но на незначительные доли секунды. Она быстро взяла себя в руки. У меня даже сложилось впечатление, что мне это все почудилось.
– Авария. Серьезная.
– Вижу, Тимур.
Она начала оглядывать меня и все то, что находилось вокруг меня. Даже пеленку приподняла, которая накрывала меня, прикрывая обнаженное тело.
Засопела возмущенно. Что она себе позволяет? Я что, блядь, экспонат в музее? Что за ебанутая реакция?! Где вопли о том, как ей жалко меня, где слезы, как несправедливо со мной распорядилась судьба? Или она считает, что заслуженно? Я ведь явно пошатнула мир в её семье. А может, глаза её влажные совсем по другой причине?
Заметила, как нахмурилась, ведя по мне взглядом. По шее, лицу, ключицам, а отодвинув простынку, прошлась по рукам.
Я прищурилась от того, как её зеленый взгляд наполнялся чем-то мне знакомым. Чем то неприятным, отталкивающим.
– А что еще произошло?
Этот вопрос, как гром среди ясного неба. Охренеть!
Не только я вздрогнула от её ледяного голоса, но и Тимур напрягся и вытянулся весь, как струна. Уставился на меня
