навстречу…
Татьяне удалось удерживать его на земле ещё десять лет.
Умер он в дороге, когда они возвращались из Новороссийска.
В тех краях находилось родовое имение Поздняковых. Крестьяне бывшую помещичью семью в обиду не дали, и мать Петра Фёдоровича жила в собственном доме. Похоронив её, он наскоро продал дом. Деньги пришлись как нельзя кстати, но в поезде его сердце отказало. Стояло жаркое лето, сохранить тело до Петербурга не удалось бы. Татьяна работала тогда юрисконсультом Октябрьской железной дороги. Получить разрешение от собратьев из Северо-Кавказского железнодорожного управления не составило большого труда, и она похоронила мужа на главной аллее городского кладбища в Ростове-на-Дону, поставила ограду. И тут же заказала дорогое надгробье, на которое ушли почти все средства от продажи дома».
Подлинное имя Петра Фёдоровича Позднякова узнать, к сожалению, не довелось…
Шло время, и судьба подарила Татьяне Константиновне ещё одного достойного человека:
«…Через год она сидела у памятника в виде небольшой мраморной часовни. В нише перед иконой мерцала лампадка. Собралась было поручить сторожу поддерживать огонёк, но цвет его носа, отёчное лицо и тяжёлый запах перегара остановили этот порыв.
– Красота какая, – раздался над ней мягкий мужской голос с донским говором. – Это ж кто удостоился такой чести?
– Разве непонятно? Святой человек.
Она не сдержала рыданий.
– Не надо так сокрушаться о святых. Им там лучше, – рассудительно заметил прохожий, склонившись через ограду так близко, что его дыхание пощекотало её щёку. – Вы молоды, красивы, интеллигентны… Впереди ещё целая жизнь.
Даже сквозь прилив слёз она отметила что-то мило чудаковатое в том, как он произнёс слово «интеллигентны» – с мягким «г».
– Можно, я посижу тут, за оградкой?
– Прямо на земле?
– На травке. Тут добрая травка.
На этот раз забавно прозвучало «траука». Она не сдержала улыбку, взглянула на него. Крупный мужчина с добрым широким лицом, рыжеватыми усами, улыбчивыми светлыми глазами под большим лбом. Он, видимо, рано полысел, но это не портило благоприятного впечатления от его внешности.
– Вы здесь живёте?
– Я здесь учусь в аспирантуре. Ещё год впереди.
– Послушайте, а могла бы я вас просить об огромном одолжении?
– Думаю – да. Не стесняйтесь!
– Хотела передать сторожу деньги на поддержание огонька в лампадке, но колеблюсь: пропьёт – не проверишь ведь!
– Я не пропью. Знаете, почему?
– Нет. Но это и не так важно…
– Очень важно, поверьте. Я просто не возьму у вас деньги. Если не хотите меня обидеть, доверьте мне эту заботу просто так, по душе. Не такие уж тут затраты, чтобы спорить.
– Но как же…
– Я
