А.М. Кравцова, они почему-то прибегли к нестандартным средствам борьбы – вероятно, других не было – они принесли сведения, что вообще-то Татьяна Константиновна не его родная мать. Он приёмный сын. Так это было или нет – какая разница. Они глубоко любили и уважали друг друга, что важнее физиологической составляющей.)
И ещё одно примечательное событие произошло в 1929 году, описанное также в очерке «Над бездной»:
«Бог спасал семью от опасных ловушек, которые таили в себе непрочные дороги советского бытия…
Ещё до встречи с Михаилом Андреевичем Чебрецовым Татьяна угодила в одну из таких ловушек.
К концу 20-х годов атеистическая пропаганда в стране переросла в широкую антирелигиозную агрессию. В действующую церковь ленинградского предместья во время воскресной литургии ворвалась группа комсомольцев с мандатом на изъятие церковных ценностей. Прихожанам удалось вытолкать пришельцев за порог храма без единого синяка и царапины. Но это не мешало завести на них дело по обвинению в злостном хулиганстве.
По нравственным законам профессии адвокат Чебрецова и пятеро мужчин – её коллег не уклонились от сомнительной и опасной по тем временам затеи – в суде защищать верующих. Делали это толково, и обвинение практически развалилось. Тогда кто-то предпринял попытку сколотить уголовное дело против самих адвокатов. Их арестовали и отправили этапом в Москву, в Матросскую тишину. Долго не вызывали на допросы – выдерживали до морального расслабления.
Тюрьму посетила Екатерина Павловна Пешкова, жена великого пролетарского писателя [Максима Горького] и председателя Комитета помощи политзаключённым, впоследствии упразднённого. В беседе за благотворительным чаем общественную деятельницу прежде всего интересовало, как содержатся арестованные, не обижают ли их. В суть уголовных дел члены комитета, как правило, не входили.
Татьяна рискнула: от своего имени, чтобы не провоцировать ненавистную властям «коллективку», опротестовала арест.
– Вся моя «вина», – говорила она, – в том, что я честно и добросовестно выполнила свой долг, защитив прежде всего советский конституционный закон о свободе совести. Уголовно наказуемые действия совершили те, кто, попирая этот закон, заведомо провоцировали столкновение. Обвинение практически развалилось, а нас арестовали якобы за оскорбление власти. Не было ни малейшего основания для такого поступка. Теперь держат, не вызывая на допросы, не предъявляя по сути никакого обвинения!..
Пешкова пообещала разобраться. Через несколько суток юристов освободили.
Татьяну пригласили на Лубянку и предложили работу в ВЧК. Она кротко ответила:
– Взгляните на мои руки. Они слишком слабы, чтобы удержать «карающий меч революции»…
От неё отстали…»
В интервью Светлане Тихонравовой из той же газеты «Квартирный ряд» от 3 февраля 2005 г. А.Кравцов делится воспоминаниями об отце:
«Своих предков по отцу я знаю от восемнадцатого века… Во
