тело Петровского.
– А он? – спросил Саша.
– Потащили! – скомандовал Олег.
По лестнице бежали наверх два человека в камуфляжах. Один закричал:
– В то крыло пробирайтесь. Быстрее! Там пока не горит!
Они оставили Петровского на пятом этаже. Шли в темноте по длинным коридорам. Руки касались стен, чувствовали их холод и нескончаемый гул. Заглянули в одну из комнат. Со стороны стадиона багровели в огне и правое, и левое «крылья» здания. А вдалеке привычно и обыденно светилась желтыми огнями пресненская высотка.
– У нас тут, пожалуй, шанс будет, – зло проговорил Саша. – Когда пожарные приедут, мы и сможем рвануть.
– Если приедут… – отозвался Олег. – До этого еще дожить надо.
Саша отодвинул стулья от стены и, будто по привычке, сел на пол.
Олег стоял у окна, смотрел то на светящийся вдалеке город, то на языки пламени на нижних этажах и думал о них с Сашей: ни бойцы, ни заложники. То ли свидетели, то ли жертвы. Но какая-то гнусность в самом этом слове.
– Так какой у нас с вами шанс? – спросил Олег. – Пожарных дождаться?
– Не, это я так… – ответил Саша. – Они не приедут.
– Так что же тогда? Огонь – хуже всего.
– Не знаю я! – раздраженно сказал Саша.
И что же? Я буду стоять с поднятыми вверх руками, и меня окружат автоматчики, думал Олег. Я буду рассуждать, что мог видеть их раньше на этих же улицах. Видеть и не понять, что они совсем не такие, как я или Саша. И мне будет так противно, что они говорят по-русски.
– А все революции и контрреволюции по одному принципу происходят, – говорил Саша. – Одни пообещают, другие поверят. Хотя, знаете, мир не такой уж совершенный, чтобы не попытаться сделать его лучше.
Олег не ответил. Про себя подумал: одни хотят исправить, другие – править.
– Как считаете, на эти этажи когда огонь подойдет? – спросил Саша.
– Еще раньше все дымом заволочет.
Саша вырвал из записной книжки листок бумаги. Что-то написал. Сложил листок надвое, сунул в карман куртки и спросил:
– Хотите что-нибудь написать?
– Не-а, – ответил Олег и подумал об Ане.
Ветер переменился. В разбитое окно понесло крупный пепел. Влетел, ударился об острие разбитого стекла клочок обгорелой бумаги.
– Хотите печенья? – Саша полез в карман, вытащил полиэтиленовый пакетик. – У, все раскрошилось. Подставляйте ладонь, насыплю.
Олег поднес ко рту пригоршню печенья, почувствовал на сухих губах мелкие крошки.
Из коридора донесся голос:
– Эй, есть кто живой?
Они насторожились. Помолчали несколько мгновений. Саша выкрикнул:
– Ну, есть! Что надо?
В дверном проеме появился человек в плаще военного покроя и сапогах, спросил:
– Вас
