злоупотреблениями российских военных властей и местных чиновников[149]. Попытки наладить снабжение армии из местных ресурсов выявили серьезные противоречия в элитах княжеств. Российские главнокомандующие порой вынуждены были занимать сторону одной из враждующих боярских группировок. Поддержка, которую они оказывали одним боярам, неизбежно отчуждала других, не упускавших при этом возможности наладить отношения с соперничавшими с Россией великими державами. В условиях продолжавшейся войны с Османской империей и подспудного конфликта с наполеоновской Францией такие маневры бояр представляли большую опасность, чем может показаться на первый взгляд[150]. Наконец, ситуация осложнилась и тем, что российские военные и гражданские чиновники также порой конфликтовали друг с другом, выступая в поддержку противоборствующих боярских партий.
В начале войны Александр I попробовал управлять княжествами посредством пророссийски настроенного господаря Константина Ипсиланти[151]. Однако, несмотря на свое русофильство, Ипсиланти не сумел обеспечить российскую армию продовольствием. Его стремление превратить оба княжества в наследственные владения своей семьи вызвало отчуждение со стороны многих бояр, некоторые из которых попытались установить контакты с Наполеоном[152]. С другой стороны, противники Ипсиланти и, в частности, влиятельный валашский боярин Константин Филипеску заручились поддержкой популярного в Валахии генерал-лейтенанта М. А. Милорадовича, чьи решительные действия в мае 1807 года спасли Бухарест от разорения османскими войсками. В результате часть российского командного состава стала проявлять враждебность по отношению к пророссийскому господарю и действовала при этом заодно с боярами-франкофилами в условиях войны, которую Россия вела против традиционного союзника Франции. Вот почему по прошествии некоторого времени Ипсиланти и сам попытался наладить контакты с французами в отчаянной попытке сохранить престол[153].
Смещение Ипсиланти не решило проблему продовольствия армии. Не получая достаточного провианта и фуража, российские войска начали грабить местное население, что, в свою очередь, не позволяло жителям удовлетворять официальные требования армии. Ситуация была особенно острой в уездах, прилегавших к Дунаю, где была сконцентрирована основная масса войск[154]. Проблема усугублялась и распространением бандитизма на больших дорогах. Не вполне оправившиеся еще от набега Пасван-оглу 1802 года крестьяне все чаще бежали в леса и горы, стремясь избавиться от двойного бремени российской оккупации и традиционных злоупотреблений местных чиновников[155]. Исправники уездов пользовались этим положением для самообогащения. В частности, они просто не сообщали в столицы о тех крестьянах, которых им удавалось вернуть на места проживания, продолжая
О российской оккупации Молдавии и Валахии см.:
О попытках молдавских бояр установить контакты с Наполеоном в 1802 г. см.:
Ипсиланти проводил политику в духе эллинистического возрождения, что способствовало еще большему недовольству автохтонного боярства. См.:
Там же. C. 467.
