раздражала, а иногда даже разочаровывала. Доктор мысленно сокрушался. И ведь хватило же смелости отправиться непонятно куда посреди ночи, или глупости… Может он зря теряет здесь время?
– Не забывайте, что я могу сам отказаться работать с вами без объяснения причины, – он совершил ответный выпад.
– Это было бы весьма прискорбно, – удаляясь ответила Ингрид.
– Почему же? – вдруг спросил мужчина, когда она уже стояла на крыльце.
Вновь развернувшись, она несколько секунд смотрела в его глаза:
– Вы хороший слушатель.
Затем она перевела взгляд куда-то выше и скрылась в дверном проёме.
Секунду спустя на голову Чарльзу упал персик. Потирая затылок он недоумённо поднял глаза вверх, разглядывая дерево над собой. Все плоды на нём были ещё слишком неспелыми, чтобы так легко падать с веток.
Ещё немного постояв он тоже направился в дом. Обувь скользила по мокрой траве, издавая неприятный скрип.
Золотистый утренний свет лениво проникал в пустую столовую сквозь широкие окна. Дюжина тёмных дубовых стульев были расставлены вокруг стола как под линейку. Через несколько часов это помещение наполнится гамом пробудившейся семьи, а пока лишь Ингрид бесшумной тенью скользила по матовой плитке, доставая посуду из стеклянного шкафа.
Чарльз заметил её за секунду до того, как за ней закрылась дверь, вероятно, ведущая на кухню. На одном из подоконников стояла пепельница с тлеющей сигаретой внутри. Когда она успела её выкурить? И весьма опрометчиво было оставлять её здесь, хотя доктор почти был уверен, что она сделала это специально.
Девушка не заставила себя долго ждать и совсем скоро вернулась с заварником в руках.
– Вы будете чай или кофе?
– Кофе, пожалуй. После таких ночных прогулок он мне просто необходим, – отозвался мужчина. Ингрид молча развернулась, направляясь за ещё одной чашкой. Спустя ещё несколько минут её хаотичных перемещений по столовой всё к завтраку было готово.
– Вы всегда завтракаете так рано? – поинтересовался доктор, садясь напротив пациентки.
Она кивнула, помешивая кофе серебряной ложечкой.
– Я ведь уже говорила. Все слишком громкие. Но это не их проблема, а моя. Мне проще спрятаться и не создавать никому из нас трудности. Да и не хочется в очередной раз выслушивать от матери план моей «идеальной» жизни.
– Неужели все так плохо? – спросил Чарльз, откусывая кусок тартинки.
Девушка отложила ложку и изобразила напыщенное выражение лица:
– Ингрид, перестань читать по ночам, мешки под глазами тебя не красят! – подражая тону своей матери проговорила она, – Дорогая, ты непременно должна пойти на воскресный прием, там будет вся семья де Мартелей… Ты снова одета в чёрное, сколько повторять, что за траур?
Закончив свою пародию она устало закатила глаза:
– Примерно так все обстоит.
– Но,
