воспоминаниями.
Фарид медленно поднялся на ноги и, окинув сверху вниз Изабель взглядом, обратился к ней:
– Завтра к тебе придет старуха с новыми вещами. Переоденься в них.
– Хорошо, – удивительно покорно отозвалась герцогиня.
Фарид окинул её быстрым взглядом – уж не задумала герцогиня чего? В любом случае, осталось недолго терпеть её выходки. Уже завтра в полдень они будут на невольничьем рынке. Там их пути разойдутся навсегда.
Игнорируя слабое, едва заметное шевеление в груди, Фарид покинул Изабель.
Как только Изабель осталась одна, лишь тогда она позволила своим чувствам выбраться наружу. Горячие, соленые дорожки побежали по щекам девушки. Нет! Сейчас она плакала не о своей участи! Герцогиня дю Плесси оплакивала юную невесту Фарида, Самиру. Неважно, что она была с ней незнакома, это не могло убавить сострадания, что обжигающей волной обдало сердце Изабель. Одна погубленная жизнь, даже незнакомого человека, имела колоссальную ценность в глазах герцогини.
Спрятав лицо в ладонях, девушка плакала. А когда её глаза начали гореть, когда больше нечем было плакать, Изабель обреченно прошептала:
– Что же ты наделал, Антуан?
Когда на следующее утро, в каюту, гремя подносами ворвалась та самая беззубая старуха, Изабель уже ждала её. Она уже успела умыться, расчесать свои волосы. Времени для этого было достаточно.
Сидя на тахте, девушка с легкой улыбкой встретила старую женщину и поблагодарила ту за вкусный завтрак. Правда, есть его оказалось довольно трудно. Горло столь сильно сдавливало от переживаний, что глотать еду было ой как непросто.
– Принесу твой наряд, – сообщила старуха, скрываясь за дверью, и снова забывая её запереть. Однако для этого уже не было причин. Изабель не собиралась куда-либо сбегать.
– Смотри-ка, какую красоту для тебя откопали, – воодушевленно заявила старуха, вернувшись в каюту. В смуглых пальцах женщины блестел серебристо-серый шелк. – Ах! Чистый шелк! Давай-ка нарядим тебя!
Изабель поднялась на ноги. Старуха, что-то бубня себе под нос, принялась наряжать девушку.
– Ах-ах! Просто султанша! – восхищенно выдохнула старая женщина. – Краше тебя там не будет никого!
Она говорила так, будто собирала Изабель не на невольничий рынок, а на бал. Словно она была не помощницей пирата, а феей-крестной для Золушки.
– Волосы! Волосы забыли убрать! – взволнованно воздев руки к небу, вдруг, выдохнула старуха. Она снова куда-то убежала, и Изабель, оставшись одна, бросила настороженный взгляд на свое отражение.
Гладкий, блестящий, как расплавленное серебро, шелк, струился по телу девушки. Неглубокий вырез скрывал декольте, широкие рукава были подобно крыльям птицы. По краю горловины шла изысканная вышивка серебряной нитью. Блестящие камушки украшали
