вместе с ним летал на новейшем правительственном лайнере «Ту-104» в Крым. Подумать только, с самим Королевым и с другими людьми, «главными по космосу»: академиком Келдышем, конструктором Чертоком! И видел своими глазами, как в военный вагончик на склоне крымской горы Кошка пришли из межпланетного пространства первые в мире фотографии обратной стороны Луны.
Однако и ужасное событие в уходящем году случилось. Казалось, ничто не предвещало: они, выпускники МАИ, тогда собрались все вместе, впервые за многие месяцы, дома у Вилена Кудимова – точнее, у родителей его жены Леры. Праздновали ее день рождения. Присутствовали, разумеется, Вилен и Лера. С Тюратама, с южного полигона, приехал закадычный дружок Радий Рыжов. Он прихватил с собой старшего товарища – Юрия Васильевича Флоринского. Заявилась, к нескрываемому неудовольствию Леры, и Жанна Спесивцева, к которой молодой муж Кудимов питал нежные чувства и, похоже, пользовался взаимностью. Там-то и случилось непоправимое: Жанну нашли в спальне молодых Кудимовых с острейшим грузинским кинжалом в сердце.
И началось: допросы в милиции, в прокуратуре, вызовы повесткой. Очные ставки. Даже снятие отпечатков пальцев, как в кино «Дело пестрых». Потом следствие, слава богу, прекратили с резюме «самоубийство». Но осадок остался. Ах, какой нехороший осадок! Словно все они, и Владик в том числе, замешаны в чем-то гадком, отвратительном.
Позже приезжала Жаннина мама, пыталась выяснить правду, явилась к ним с Галей в дом, теребила за больное, мучила. И кто знает, вдруг эта история еще выплывет? Похоже, она, словно мина замедленного действия, так и останется под спудом их жизней – надолго, навсегда. А захочется кому-то раскопать ее, дернуть спусковой крючок, можно будет так замараться – до скончания века не отмоешься.
Однако, как писали в романах тех лет, «Заседание парткома продолжалось – а значит, и жизнь». Галя с Владиком каждодневно ездили из Болшево в Подлипки на работу – близко, одна остановка на электричке. Галя постепенно прижилась в научно-техническом отделе в ОКБ-1. Она потихоньку освоила ракетно-космическую лексику и переводила длиннейшие статьи про космос из «Авиэйшен Уик» – при этом смеялась (разумеется, дома, полушепотом, в присутствии только супруга), почему иностранные журналы, абсолютно свободно продаваемые в Америке, при попадании в стены ОКБ получают гриф ДСП[10], а переведенные ею статьи становятся уже «сов. секретными».
Беременность она переносила легко – особенно если сравнить со страшными рассказами старших товарок о «непрерывном токсикозе» или «постоянных капризах и слезливости». Даже не тошнило и особо не тянуло на солененькое. Иногда, правда, приходили в голову странные идеи. Например, вдруг неимоверно захотелось прыгнуть с парашютом. Ощутить это восхитительное чувство полета, снова бросить обнимающий землю взгляд вниз, на поля, дороги, деревья, деревни… Осуществить эту прихоть, конечно, было
Гриф «ДСП» – для служебного пользования, самая низшая форма секретности для документов в делопроизводстве в СССР.
