забыл вам сказать, я странствующий учёный.
– Не может быть! – ахнул Нандор.
– Именно так, – важно кивнул аферист.
– А что вы изучаете, – вежливо поинтересовался юноша, который никогда не видел учёных.
– Ineptias et Ventus*** – вновь перешёл на скверную латынь Манчини. – Словом, это трудно объяснить несведущему человеку, но уверяю вас, это очень, очень важная наука… А теперь, юноша, давайте дождёмся утра, а там я вынесу окончательный вердикт.
Манчини уселся на свою кровать и принялся сосредоточенно листать Робинзона Крузо, делая вид, что он изучает важный научный труд, а юноша, боясь помешать большому учёному, терпеливо ждал его приговора, не рискуя даже пошевелиться.
Когда рассвело и постояльцы проснулись, Манчини под благовидным предлогом вышел в коридор и за несколько медных монет узнал, что снилось каждому из них. Выяснилось, что их соседу снился большой праздник с множеством яств, главным из которых был огромный фаршированный бык. В следующей комнате ночевал старик, которому всю ночь снилось его детство и первый крупный улов, а его соседке за стеной, молодой женщине, во сне привиделась её будущая свадьба. Чем больше Манчини слушал рассказы постояльцев, тем шире становилась его улыбка. В конце концов, опросив всех и убедившись, что Нандор нигде не ошибся, он поспешил обратно в свою комнату. На пороге он сбросил улыбку со своего лица и придал ему озабоченное выражение.
– Ну-с, друг мой, – сказал он, присаживаясь рядом с Нандором, – кажется, мне всё стало ясно.
Юношу вжал голову в плечи, предчувствуя дурные вести.
– Ваша болезнь быстро прогрессирует, – сокрушенно покачал головой Манчини. – Эх, если бы я повстречал вас всего на пару лет раньше, то вылечил бы вас в два счёта, но сейчас…
– Что же, совсем ничего нельзя сделать, – жалобно простонал Нандор. – Совсем, совсем?..
Манчини задумался, а затем позволил себе осторожную улыбку.
– Я не хотел бы внушать вам ложные надежды, мой друг, – отеческим тоном начал он, – но, на мой взгляд, несмотря на крайнюю запущенность вашего случая, я думаю, что кое-что всё же возможно предпринять…
– И вы возьметесь за это? – робко спросил юноша.
– Если вы этого хотите, – скромно потупил свой взор «учёный». – В конце концов, вы вправе распоряжаться своей судьбой самостоятельно, и я думаю, у вас ещё есть пара-тройка лет в запасе, после чего вам станет настолько плохо, что у вас из глаз пойдёт кровь, по всему телу выступит лишай, и вы умрёте в ужасных мучениях, крича и вырывая у себя волосы…
Похолодевший Нандор судорожно сглотнул и прохрипел:
– Умоляю!.. Помогите мне!.. Спасите!.. Прошу вас!.. Я на всё готов!..
– Ну, ну, не стоит так волноваться, – сказал Манчини, кладя ему на плечо руку. – Я с радостью возьмусь за ваше излечение. Признаюсь, что мне, как учёному, самому жутко интересно, выздоровеете ли вы или нет…
– Мне тоже очень интересно, – пробормотал перепуганный юноша. – Но вот только…
