с ожогов Майкла.
– Нет, просто Анна с севера, и она стала моей няней, когда мама умерла, а теперь она считает себя моей матерью, а не просто служанкой. Она учила меня своему языку еще с колыбели. Но вы, вы-то где ему научились?
– Там, откуда я приехал, на нем все говорят.
– Замечательно, – кивнула Сантэн.
Майкл не понял, что она подразумевала, потому что девушка не отводила глаз от ножниц.
– Я вас ищу каждое утро, – тихо произнес он. – Мы все так делаем, когда отправляемся в полет.
Сантэн промолчала, но Майкл увидел, что ее смуглые щеки снова приобрели тот чудесный румянец.
– Мы зовем вас счастливым талисманом, ангелом удачи, l’ange du bonheur…
Сантэн засмеялась.
– А я вас называю le petit jaune, желтым малышом, – ответила она.
Желтый «сопвич»… Майкла охватило ликование. Она знала именно его!
А Сантэн продолжила:
– Я жду, когда все вы вернетесь, и пересчитываю моих цыплят, но они так часто не возвращаются, особенно новенькие… И тогда я плачу и молюсь за них. Но вы и тот зеленый всегда возвращаетесь, и я радуюсь за вас.
– Вы так добры… – начал было Майкл, но тут вернулась из кладовой Анна с глиняным кувшином, от которого пахло скипидаром, и настроение упало.
– А где папа? – спросила Сантэн.
– В подвале, проверяет животных.
– Нам пришлось держать всю живность в подвале, – пояснила Сантэн, направляясь к каменной лестнице, что вела вниз. – Солдаты воровали кур и гусей, молочных коров угоняли. Мне пришлось сражаться даже за Нюажа!
Наклонившись над лестницей, она закричала:
– Папа! Ты где?
Снизу донесся приглушенный отклик, и Сантэн закричала снова:
– Нам нужна бутылочка коньяка! – И тут же ее тон стал увещевательным: – Нераспечатанная, папа! Это не для развлечения, а в медицинских целях! Не для тебя, у нас тут пациент…
Сантэн бросила вниз связку ключей. Несколько минут спустя послышались тяжелые шаги, и в кухне появился крупный лохматый мужчина с большим животом; он прижимал к груди бутылку коньяка, словно младенца.
У него были такие же курчавые густые волосы, как у Сантэн; волосы падали ему на лоб, их уже пронизали седые пряди. Усы мужчины были пышными и навощенными и походили на впечатляющие копья. Он хмуро уставился на Майкла единственным темным блестящим глазом. Второй глаз был прикрыт пиратской черной повязкой.
– Кто это такой? – резко спросил он.
– Английский летчик.
Лицо мужчины слегка разгладилось.
– Союзный воин, – сказал он. – Товарищ по оружию… еще один уничтожитель проклятых бошей!
– Вы сорок лет не могли уничтожить этих бошей, – напомнила ему Анна, не сводя взгляда с ожогов Майкла.
Но мужчина не обратил внимания на ее слова и подошел к Майклу, по-медвежьи раскинув руки, чтобы обнять его.
– Папа, осторожнее! Он ранен!
– Ранен! –
