этого, ничего нет.
Я посмотрела на рисунок и засомневалась: вряд ли брат сейчас выглядит так же, как десять лет назад – мальчишкой с пока еще по-детски пухлым лицом. Лицом круглым, как сверкающая луна, обрамленным с обеих сторон длинными волосами, завязанными сзади в свободный хвост, и с опухшими глазами, полными юношеской невинности.
– Совсем никого не напоминает?
Урим покачала головой.
– Некоторых не знаю даже я.
Я примолкла. Один взгляд на портрет брата всегда вызывал во мне бурю отголосков, как будто кто-то незнакомый звал меня с вершины горы. Я скучала по историям брата о доме нашего детства, который я уже совсем не помню, доме, наполненном пылом ласковых слов и нежными объятиями. Эти истории исчезли из моей жизни, оставив внутри меня пустоту. Я чувствовала себя заблудшим духом.
– Так что… – голос Урим заполнил повисшую между нами тишину. – Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Мне столько же! – она улыбнулась. – Раз уж мы ровесницы, давай понизим слова?
Она предлагала перейти на панмаль[28] – «полуслова», просторечный стиль.
– Если хочешь, – ответила я.
Ее улыбка дрогнула.
– Соль-а[29], а у тебя когда-нибудь было такое, что вся кожа покрывается мурашками, как цыплячья, потому что ты чувствуешь на себе чей-то взгляд?
– Ын[30], знакомо.
– Я иногда чувствую, будто за мной следят. Нет, даже не иногда – все время, когда я выхожу за пределы поместья.
– Но кто за тобой следит?
– Не знаю, но я чувствую. – Беспокойство упорхнуло с ее лица, как пугливая птаха, а губы растянулись в улыбке. – А может, это призрак?
Мы подошли к внушительному поместью в дальнем конце Северного округа, и разговор смолк. Я прошла за девушкой через двор, поднялась по каменным ступеням, сняла сандалии, и вспыхнувшая во мне искра беспокойства за Урим потухла.
Остановившись прямо перед бумажными дверьми, Урим проговорила:
– Госпожа Кан, к вам пришла тамо.
Из-за дверей ответил плавный и мягкий голос:
– Пусть заходит.
Я вошла в гостевой зал и из-под опущенных ресниц оглядела просторное помещение. Сквозь полупрозрачную бумагу деревянных раздвижных дверей, ведущих на улицу и в другие комнаты, пробивался серо-голубой свет. Я сделала еще несколько шагов, но прежде, чем увидеть госпожу, почувствовала ее запах – теплый сладкий аромат бутонов гвоздики. Запах знати. Я пока не смела поднять глаз, но, пав ниц, почувствовала на себе ее взгляд.
– Госпожа Кан, – поздоровалась я, – я почтена вашим…
– Подними голову. Я тебя не слышу.
Я приподняла глаза и увидела низенький лакированный столик, инкрустированный драконами. А за столом – широкую юбку из темно-красного шелка.
– Давай поговорим лицом к лицу.
Я
