по материнской, и по отцовской линии они вели свой род от первых поселенцев, они были здесь, в северной Джорджии, коренными жителями. Эти люди уверены в себе и в окружающем мире, они нутром знают, чего хотят, – как и Уилксы, между прочим, хоть цели у них и разные. Им неведомы противоречия, частенько терзавшие душу Скарлетт, соединившей в себе кровь родовитой знати – учтивой, благовоспитанной, говорящей вполголоса аристократии побережья – с кровью ирландского крестьянина, простого, земного и цепкого. Скарлетт желала сделать из матери идола на недосягаемом пьедестале – но в то же время хотелось и потрепать ей волосы, и поддразнить. Однако она знала: или – или. Одно полностью исключает другое. В силу того же противоречивого чувства Скарлетт желала казаться утонченной благородной леди и быть при этом девчонкой-сорванцом, с которой можно иногда и поцеловаться.
– А где Эллен? – спросила миссис Тарлтон.
– Она уволила нашего надсмотрщика и сейчас принимает у него дела. А где сам и ваши парни?
– О, они с утра пораньше отправились в «Двенадцать дубов», смею думать – пробовать пунш и выяснять, достаточно ли он крепок. Как будто до завтрашнего утра мало времени! Попрошу-ка я Джона Уилкса оставить их на ночь, пусть уложит хоть в конюшне. Пятеро пьяных мужиков – это чересчур даже для меня. Если не больше трех, я бы управилась отлично, а так…
Но тут Джералд перебил ее, поспешно меняя тему, так как уловил за спиной хихиканье своих дочерей – наверное, вспомнили, в каком состоянии он сам вернулся с последнего барбекю в «Двенадцати дубах» прошлой осенью.
– А что это вы, миссис Тарлтон, не в седле? Без Нелли я уже вас и не представляю. Вы с ней прямо стентор!
– Стентор? Это я-то? Ах, дорогой вы мой невежа! – Миссис Тарлтон рассмеялась и передразнила его ирландский говор. – Вы, верно, имели в виду кентавра? А Стентор – это человек с громовым голосом.
– Стентор, кентор[7] – какая разница? – парировал Джералд, ничуть не смущаясь от своей ошибки. – У вас, мэм, тоже нешуточный голосок, когда вы науськиваете собак на охоте.
– Скушала, мамочка? – заметила Хетти. – А я говорила тебе, что ты вопишь, как команч, едва завидишь лису.
– Да уж не так громко, как ты, когда тебе нянька моет уши, – не осталась в долгу миссис Тарлтон. – А тебе ведь шестнадцать уже. Ну а почему я не в седле, так это из-за Нелли: она сегодня рано утром ожеребилась.
– Вот здорово! – закричал Джералд со всей страстью ирландца-лошадника и даже глазами засверкал.
А Скарлетт в этот момент опять испытала нечто вроде шока, сравнив свою мать с миссис Тарлтон. Эллен и не догадывалась, что кобылы иногда жеребятся, а коровы телятся. Разве что куры вот несут яйца… да и то сомнительно. Такие материи она полностью игнорировала. Но миссис Тарлтон не признавала подобных умолчаний.
– И кто же у Нелли – кобыла, нет?
– Нет, жеребец, малыш отличный, ноги по два
Кентавр по-английски звучит как «сентор».
