кителе.
– Я хочу видеть заключенного, капитана Ретта Батлера.
– Опять Батлера? – засмеялся толстяк и вынул изо рта изжеванную сигару. – А на него спрос, на этого мужика! Вы ему родственницей приходитесь, мэм?
– Да, я… я его сестра. Он опять засмеялся:
– Я смотрю, сестренок у него полным-полно, одна из вас была тут вчера.
Скарлетт вспыхнула. Конечно, какая-нибудь из тех, с кем Ретт якшается. Вероятно, та самая Уотлинг. А янки подумали: вот еще одна, такая же. Нет, это невыносимо. Даже ради «Тары» она не может оставаться здесь больше ни минуты и терпеть оскорбления. Разгневанная, она повернулась к двери и уже взялась за ручку, когда рядом с ней оказался другой офицер. Молодой, чисто выбритый, глаза веселые и доброжелательные.
– Минуточку, мэм. Не хотите ли пока присесть возле огня, побыть в тепле? А я схожу узнаю, чем вам помочь. Как ваше имя? Он отказался видеться с той… леди, что приходила вчера.
Скарлетт опустилась в предложенное кресло, глядя с видом победителя на поверженного в прах тучного капитана, и назвала себя. Милый молодой офицер взял свою шинель и быстро вышел, остальные сгрудились у дальнего конца стола и принялись вполголоса что-то обсуждать, перекладывая бумаги. Скарлетт блаженно вытянула к огню ноги, только сейчас поняв, как же они замерзли, и жалея, что не додумалась подложить кусочек картона в одну туфельку, чтобы прикрыть дырку в подошве. Некоторое время спустя снаружи донеслись голоса, и она узнала смех Ретта. Дверь отворилась, в комнату потянуло холодом, и появился Ретт – с непокрытой головой, в небрежно наброшенном на плечи длинном плаще. Он был грязен, небрит, без галстука и все равно непостижимым каким-то образом ухитрялся выглядеть стильно. Черные глаза стрельнули в ее сторону и моментально загорелись.
– Скарлетт!
Он взял ее руки в свои, и, как всегда, она ощутила в его пожатии нечто животворное, жаркое и возбуждающее. Она еще не освоилась с тем, что Ретт – вот он, здесь, рядом, а он уже склонился над ней и поцеловал в щеку, кольнув ее усами. Тело ее напряглось, непроизвольно стараясь отдалиться от него, он это почувствовал, крепко обнял ее и воскликнул:
– Моя любимая маленькая сестричка!
Глядя на нее сверху вниз, он ухмылялся, смакуя удовольствие от ее беспомощности – ей ведь нельзя противиться его ласке! Она не могла даже отплатить ему насмешкой – сама же дала ему преимущество, и он, конечно, им воспользовался. Что за мошенник! Тюрьма нисколько его не изменила.
Толстый капитан бурчал на молодого, жуя сигару:
– Не по правилам. Грубейшее нарушение. Ему положено быть в пожарном депо. Ты знаешь порядки.
– Ой, да перестань ты, ради бога, Генри! Леди закоченела бы там, в сарае.
– А, ну замечательно, ну хорошо. Под твою ответственность.
– Я заверяю вас, джентльмены, – произнес Ретт, оборачиваясь к ним, но все еще обнимая Скарлетт за плечи, – поверьте, моя… сестра не принесла ничего, чтобы способствовать моему побегу: ни
