в Москве уже. Как сам думаешь? Больше негде. Эх, да что же это такое. Как же так, – сетовала Александра Васильевна.
Стоявший перед ней Гаврила Андреевич только в смущении разводил руками и ворчал:
– Такая оказия вышла, голубушка. Сам не ожидал. Да, и кто мог подумать…Я ведь, его сидел в номере и ждал три дня. А, ну думаю, вдруг он домой воротится. Городничего просил искать.
– И что же?
– Не нашли нигде.
– Ну, ему, видать, возвращаться то не резон. И ко мне тоже не резон. Знает, что зажму его в кулаке, что и не пикнет. Теперь, пока все деньги не пропьет, не вернется. Ну, погоди, дай мне только добраться до тебя, – возмущалась купчиха.
– А вы его, как он вернется, – заприте в кладовой. И держите на хлебе с водой, – предложил честнейший Гаврила Андреевич.
– Если бы могла, давно бы уже заперла. Так его ж туда, в эту кладовку ещё надобно и заманить…, – с сожалением вздохнула купчиха.
Перед рождеством, нагулявшись на стороне, Петр воротился домой.
К этому времени Москву сковали сильные морозы, и он вынужденно сидел дома, очевидно, и сам, в очередной раз устав от своих приятелей.
Проходя мимо дверей его комнаты, Александра Васильевна теперь все чаще видела склоненную голову сына, что-то быстро записывающего в ненавистную ей ту самую «стихоплётную» синюю тетрадку. Но теперь она с облегчением вздыхала при взгляде на эту самую тетрадку, и незаметно суеверно сплевывала через плечо, трижды стучала по дереву, крестилась. И подкравшись к нему со спины, незаметно крестила непутевого сына. Бедная мать смирилась со стихоплетством, и теперь даже надеялась, что это «пустяковое» занятие отвадит Петра от пьяных загулов.
После масленицы она отправилась с Гаврилой Андреевичем по срочному семейному делу в Тулу. Там должно было состояться судебное заседание о разделе наследства её бездетного старшего брата.
Пока матери не было, Пётр отбил молотком замок на дубовом сейфе в её комнате, и вытащил оттуда все имеющиеся деньги и ценные бумаги: вексельных бланков на 14 тысяч рублей, процентных бумаг на 12 тысяч рублей, в числе которых 7 банковских билетов на предъявителя по 500 рублей каждый. А также 12 билетов внутреннего с выигрышем займа. Деньги в количестве семи тысяч рублей лежали перевязанными в двух пухлых пачках. С похищенными деньгами Пётр скрылся из дома в неизвестном направлении.
Когда Александра Васильевна вернулась из Тулы и обнаружила развороченный новый сейф и пропажу денег, её чуть не хватил удар. Купчиха не могла поверить, что сын так подло мог поступить. Сгоряча она обвинила в случившемся Лукьяновну, прогнав со двора. Однако, уже на следующий день, опомнилась и послала за Лукьяновной мальчика. Когда та пришла, купчиха призвала всех домочадцев к себе и провела собственное расследование. Она выслушала каждого из них по очереди, заглянула каждому в глаза, и убедилась, что своровал деньги сын Пётр.
И как только она это поняла, её как будто
