неверующая, – сообщает мне прорицательница. – Это нормально. Не всякий наделен даром видеть. И не всякий понимает.
Звучит как оскорбление, но все же я решаю подыграть.
– Прошу вас, апо, удовлетворите мое любопытство, скажите, что вы видите?
– Как пожелаешь. – Она пристально всматривается в мое лицо, и морщины у нее на лбу становятся глубже. – Вижу нефрит, вижу огонь… и золото. Все они тесно связаны. Нефрит не плавится в огне, а золото… золото тянется за тобой, и красная нить судьбы удерживает тебя в целости.
Я громко хохочу.
– За мной тянется золото? Да я всю жизнь прозябаю в бедности, и в ближайшее время ситуация едва ли изменится.
Старушка поджимает губы и отворачивается от меня.
– Вот ты где! Я повсюду тебя ищу. Ох, и долго же ты фрукты покупаешь! – раздается еще один голос у меня за спиной.
В шатер входит хорошо сложенная девушка с лицом в форме сердца, и я отступаю назад, напуганная толстыми железными цепями, опоясывающими ее талию. Волосы у нее на затылке собраны в высокий пучок, закрепленный двумя деревянными палочками с острыми металлическими наконечниками, а спереди распущены и свободно свисают до плеч. Рукава ее фиолетового ханьфу тоже узкие. Должно быть, и она принадлежит к воинам.
Девушка украдкой рассматривает меня из-под густых ресниц.
– А это кто?
– Никто. Идем, – холодно велит парень, не глядя на меня.
Никто.
Это замечание не должно было ранить меня, но все же ранило.
Девушка улыбается и берет незнакомца под руку. Я стою и наблюдаю, как они уходят, лавируя в толпе, и мне никак не удается забыть его жалящие слова.
Предсказательница сочувственно вздыхает.
– Какое имя тебе дали при рождении, сяомэй?
Я наконец отрываю взгляд от удаляющейся парочки.
– Я приемыш и не знаю имени своей семьи. Мою бабушку зовут Цзя, а меня – Ан.
– Каково начертание Ан в древних манускриптах?
– Не думаю, что у него имелось соответствие в мертвом языке.
Старуха подается вперед и, схватив меня за руку, внимательно всматривается в ладонь.
– Интересно. Видишь ли, золотко, в древнем манускрипте есть слово, похожее на твое имя. В зависимости от начертания оно может означать мир… или тьму.
Несмотря на удушающую жару, по позвоночнику вдруг пробегает холодок. Я резко высвобождаю ладонь из ее рук и поспешно шагаю к другому ряду шатров, спиной ощущая нацеленный на меня взгляд.
После непродолжительных поисков замечаю поспешно нацарапанные на деревянной табличке символы, гласящие:
«Продаем и покупаем антиквариат и безделушки».
В этом шатре царит беспорядок, а купец ведет яростный торг с двумя дородными дядьками, которые пытаются добиться лучшей для себя цены и, похоже, скоро получат желаемое.
