ящике и, звякая металлом, достает еще какой-то интересующий дородных покупателей предмет. Должно быть, что-то важное, судя по тому, с какой поспешностью дядьки поворачиваются ко мне спиной, чтобы изучить новое сокровище.
Я опускаю кожаный мешочек обратно в карман, беру меч и шагаю к выходу из шатра, готовясь спрятать добычу под одеждой. Пульс у меня учащается. Когда я уже решаю, что удалось безнаказанно улизнуть, сзади раздается крик:
– Где мой меч?
И это точно не купец.
«Проклятие! Неужели я обокрала этих дородных дядек»?
– Где он? – завывает зычный голос.
Я заставляю себя шагать, не сбавляя темпа. Бежать уже поздно, иначе станет слишком очевидно.
– Он лежал вот здесь! – подобострастно лопочет купец.
– Эй ты, девчонка с косами, а ну-ка, повернись!
Замерев на месте, я лихорадочно обвожу глазами толпу.
Увы, но единственная, кто подходит под это описание, – это я сама.
Кровь в жилах ускоряет бег, когда я ныряю за прилавки. Лавируя между шатрами и расталкивая людей, я несусь через площадь. Вслед мне летят крики и проклятия. Наконец я заворачиваю за угол…и о боги! Путь мне преграждает неспешно бредущий караван верблюдов. Погонщик тянет за веревку, которой животные связаны друг с другом, но упрямцы не желают поторопиться, поэтому я мчусь в другом направлении.
Улицы становятся все более безлюдными, а у меня от быстрого бега начинает колоть в боку. Я оборачиваюсь с надеждой, что оторвалась от преследователей, но на некотором расстоянии от себя замечаю две мужские фигуры. Не разбирая дороги, ныряю в какой-то переулок. Споткнувшись о деревянные бочки, падаю на землю. Выставляю перед собой руки, обдирая их о грубые камни. Поднимаю голову и не могу сдержать ругательство.
Я в тупике.
Путь к свободе преграждает десятифутовая стена. Подползаю к ней и пытаюсь ногой нащупать выемки, но она оказывается на редкость ровной. Даже если удастся вскарабкаться на нее, можно сломать ногу, спускаясь с противоположной стороны. Видят боги, мне нельзя этого допустить, но иного выбора нет.
Не успеваю я даже попытаться, как сзади раздаются шаги. Мой желудок камнем устремляется вниз. Преследователи догнали меня и теперь преграждают единственный выход из переулка.
Эх, все же следовало продать треклятый перстень. Поддалась сентиментальности, и теперь приходится расплачиваться.
Тот из дядек, кто повыше, вытаскивает из-за пояса широкий меч. Этот мужчина мускулист и похож на воина. Его спутник грузный, с поросячьими глазками, уродливым шрамом на лбу и пикой в руке. Волосы у обоих коротко побриты, как у выходцев с юга, да и одежды не белые, как того требует объявленный в Империи траур. Торговцы, что ли? Высокий искусно вращает мечом, едва касаясь рукоятки пальцами. Уж не воины ли они? Я перевожу взгляд на его товарища, и у меня падает сердце. На его пике нет кисточек. Он не состоит в регулярных войсках.
Наемники.
