в руках свой носовой платок. Юноша радушно предложил женщине чай, та отказалась и, порывшись в недрах своей старенькой сумки, протянула Вадиму две фотографии. На одной было снятое крупным планом лицо миловидной кареглазой брюнетки лет двадцати. На другой фотографии эта же девушка позировала возле статуи оленёнка в каком-то парке. Рост невысокий, худенькая, одета модно, но не вызывающе.
– Это Лерочка, моя дочь, – сказала гостья и, увидев удивление на лице Вадима, пояснила:
– Я ведь её поздно родила, уже после сорока лет. С мужем долго мечтали о ребёнке, обследовались. Врачи разводили руками, говорили, что с медицинской точки зрения мы оба здоровы. Испробовали и народные средства, травки всякие пили, по монастырям ездили. Видно, сжалился Господь над нами, подарил дочку на старости лет. Только муж мой недолго радовался, умер вскоре от инфаркта. Растила я дочку одна. В школе Лера училась хорошо, мне всегда по дому помогала. С плохими компаниями не связывалась, спиртного не пила, не курила, может, не хотела огорчать, жалела старую мать. После школы уехала Лерочка из нашего посёлка сюда, в этот город, будь он неладен. Выучилась на бухгалтера, только вот работать по специальности не захотела, говорила, скучно ей дебет с кредитом сводить.
Вадим понимающе кивнул. Женщина горько улыбнулась, тяжело вздохнула и продолжила рассказ:
– Ну и вот, устроилась дочка журналистом в местную газету. Два года назад это было. Квартиру недорогую сняла рядышком с редакцией. Я от вас за вещами дочкиными поеду – хозяйка сказала, ждать больше не может, новых квартирантов уже нашла. Ой, отвлеклась я. Значит, в городе за это время ни друзей, ни парня Лерочка не завела, или, может, мне просто об этом не рассказывала. Домой в посёлок приезжала каждые выходные, встречалась с подружками детства. Да и ехать-то на пригородном автобусе до нас меньше часа.
Вадим узнал, что каждый вечер девушка созванивалась с матерью, чтобы обсудить события, произошедшие за день. Пожилая женщина, оставшись совсем одна, очень скучала по единственной дочери, и та, зная об этом, ни за что бы не пропала так внезапно, ничего не сказав матери. Лера понимала, какой это был бы удар для неё. Именно поэтому, когда девушка как обычно не позвонила вечером месяц назад, мать сразу же сообщила в полицию. Там не хотели принимать заявление от Евдокии Петровны, сходившей с ума от тревоги за дочь. Пытались уговорить подождать три дня, мол, дело молодое, нагуляется девчонка и явится сама. Но Лера ни через три дня, ни через месяц не появилась ни в съёмной квартире, ни в редакции газеты, где работала. Телефон её был постоянно выключен, в соц. сети девушка также не заходила, по утверждению следователя.
– В общем, как в воду канула, – закончила свой рассказ несчастная мать и горько заплакала. Вадим деликатно отошёл к окну и какое-то время стоял там, наблюдая за спешащими куда-то прохожими и неиссякаемым потоком автомобилей. Жизнь в городке шла своим чередом, и никому не было дела до горя всхлипывающей у него за спиной женщины. Когда Вадим
