вообще-то я до сегодняшнего утра даже не был знаком с ним. Меня к нему привел Эйтан. Но да, вопрос мой ты слышал, когда сидели за столом.
– Вот об этом в последнее время мы и общались.
– О чем? О Лютом Море, которого я видел во сне?
Ицхак немного усмехнулся, а потом сделал сочувствующее лицо:
– Нет, не совсем. Аарон вообще считает, что этот Мор реально не существует. Он уважает слова наших мудрецов, но сам воспринимает Мора как аллегорию или притчу.
В этот момент Малкиэль просто не мог не вмешаться и не перебить своего товарища. То ощущение, что закралось к нему в мысли еще утром – что над ним просто подшучивают – теперь вернулось со всей силой. Ведь если Аарон не воспринимает Лютого Мора всерьез, к чему тогда все эти зачитывания цитат с умным видом о том, какой этот Мор страшный и ужасный?
– А сам ты веришь, что Мор существует?! – стремительно выпалил Малкиэль, не скрывая того, что слегка задет.
– Ну, я вообще многое готов допускать, – отреагировал его собеседник, – думаю, все, что к нам является во сне или наяву; все, что мы сами переживаем как реальное, на каком-то внутреннем плане существует. Но, если спросишь, что такое на самом деле этот Мор, и можно ли его увидеть, я тебе ничего нового не открою.
– Так почему Аарон проявляет к этой теме столько внимания тогда? – Малкиэль все еще чувствовал, что какая-то невысказанная суть происходящего по-прежнему ускользает от него.
– Он в последнее время изучает вопрос о демонах.
– О демонах?
– Именно. И уже прочел на эту тему немало текстов. Даже отдельные, разбросанные по трактатам примечания находит, где говорится что-то о демонах. Как раз поэтому, начав лучше, как он говорит, понимать их природу, он и пришел к выводу, что Мора не следует трактовать как конкретное существо. Но ведь, кроме Мора, есть и другие демоны…
– Вот и мне Аарон сказал, когда сидели в столовой, что я должен больше узнать о демонах, – вспомнил Малкиэль и немного подозрительно взглянул на Ицхака, – скажи, а почему он решил, что мне надо пообщаться именно с тобой?
– Потому что я умею чувствовать людей, – совершенно спокойно ответил тот.
– Неужели? И что ты, например, во мне почувствовал?
Оба молодых человека обернулись друг к другу. Впервые они смотрели прямо в лицо один другому. Ицхак, который раньше прищуривался, то ли чтобы лучше видеть вдалеке, то ли просто из-за солнечных лучей, теперь широко открыл глаза, в которых поблескивало сочетание простодушного дружелюбия с чем-то другим, скрытым, что, вероятно, давало ему ощущение превосходства в этой ситуации.
– Я чувствую, – начал он, – что ты хороший человек, с которым мы могли бы действовать сообща. И что мы можем стать хорошими друзьями. И больше доверять друг другу. И что ты можешь вполне неплохо вписаться в наш коллектив. Но… у меня есть еще один вопрос, на который только ты способен ответить.
