случается.
Сандра стояла в дверях, сложив руки на груди и нервно кусая губы.
– Сандра, дорогуша, – обратился к ней Фобос, – сделай нам кофе.
Женщина исчезла в дверном проёме.
– Помнишь Толстого Ривза? – спросил Фобос у Хорнета, – он тоже хандрил.
– А потом застрелился, – криво усмехнулся Хорнет.
«Что ж, – удовлетворённо подумал Фобос, – начало положено. По крайней мере, он не отмалчивается».
– Да уж, – вздохнул законник, – неудачный пример.
– Я не хочу, чтоб ты видел меня в таком состоянии, Фоб, – печально изрёк Хорнет, – я противен самому себе. Прячусь в своей конуре как побитая собака. Боюсь взяться за любое дело.
– Ты и будешь бояться, – пожал плечами Фобос, – до тех пор, пока не возьмёшься. На меня тоже накатывает в последнее время. Знаешь… трудно объяснить. Но я чувствую, как небеса темнеют и пытаются раздавить меня своим весом.
– Ты хотя бы сопротивляешься. Я-то уже по уши в этом дерьме и не знаю, как стряхнуть его с себя.
– Не соглашусь, – улыбнулся Фобос, – если бы ты был по уши в этом, ты бы пошёл по пути Толстого Ривза. Не так ли?
Хорнет ничего не ответил.
Несколько минут он молча смотрел в потолок, пока Сандра не принесла кофе в железных кружках. Аскетичный Хорнет и в походах, и дома пользовался грубыми солдатскими предметами обихода.
Законник отпил горький горячий напиток.
– Попробуй, Хорн, – сказал он, подув на жидкость, – это чудно.
– Не хочется, – ответил командир, не притронувшись к кружке.
Он сложил руки на груди и вздохнул.
– И правильно, – вдруг сказал Фобос, – ведь это не сравнится с тем шоколадным варевом, которое изготовил тогда Одноногий. Помнишь ведь?
Командир издал какой-то нечленораздельный звук.
– Да уж, первый блин всегда комом, – продолжал Фобос, – полдня горелые куски из зубов выковыривали.
Хорнет слабо усмехнулся, но попытался спрятать промелькнувшую улыбку за маской отрешённости.
Вышло неубедительно. Фобос со смехом в глазах глядел на своего командира.
– Жизнь-то продолжается, старина, – сказал Фобос, – а ты прячешься здесь, в своём тёмном замке. Ну и зачем?
– Жизнь мне надоела, – ответил Хорнет, – и я больше не вижу в ней смысла.
– Так прими смерть, – просто ответил Фобос.
Сандра, стоявшая неподалёку, закатила глаза.
– Смерть? – переспросил Хорнет, – да к чёрту. Ты хоть иногда думай, о чём говоришь, Фоб. Я ещё поборюсь.
– Так борись! – громко сказал Фобос и потряс командира за плечи, – встань и иди! Мы же фронтмены, мать твою. Самые крутые ублюдки по эту сторону Бирденских гор. Так какого чёрта?
– Я ослаб, Фобос. Я произношу эти слова, и меня блевать тянет от самого себя.
– Ты и будешь гнить,
