затравочку паштет из гусиной печенки. Это, я слышала, их первая национальная заморочка. Гусей так кормят, чтобы только одна печень у них росла. Потом жульен из трюфелей, сам Бог велел трюфелями побаловаться в парижском доме. Ну, а главным блюдом пойдут ножки лягушачьи.
Она скользила острым красным коготком по странице.
– Мне двойную порцию, пожалуйста, чего там одна ножка, – на три укуса похрустеть. А вино ты сам выберешь, между прочим, обожаю Шато Марго. Я пила его у одного из несостоявшихся в супруги старичков. Вино это, скажу тебе, – аромат моей мечты.
– И как твои успехи в деле присовокупления рыжеволосой звезды востока к трехэтажной Америке? – поинтересовался Максим.
– Что там за успехи? – отмахнулась Дина. – За неделю было два новых кандидата. Первый ростика небольшого, старичок- хоттабыч какой-то. Бородка белая, глазенки душевные, тросточка с набалдашником в виде собачьей головы. Пригласил меня сразу к себе домой, что совсем не по американским правилам. Собака при доме была, Герцогиней зовут, мордой точь-в-точь как тот набалдашник. Долго меня обо всем расспрашивал, будто хотел что-то тайное выведать, да в подсознание мне заглянуть. Ну да как же! Так я ему свое подсознание на диванчике том, на котором он меня потом разложил, и представила! Только не состыковалось у него что- то по мужской части, и заявил мне старичок через два часа сексуальных мучений, что нет между нами “chemistry”.
К их столику подошла официантка-негритянка с ногами баскетболистки, монументальными бедрами и косичками на голове, торчащими во все стороны, как иголки у дикобраза. На столе появилось затребованное вино, гусиный паштет и горячие хлебцы.
– А глаза-то твои карие на черномазую смотрят, – ревниво заметила Дина, когда официантка удалялась от их столика.
– Но душой я с тобой, подруга. С кем же еще здесь может быть родство душ, как не с душой из “совка”? Только “совки” в Америке друг к другу и прилепляются. Страсть-то черная, она, может быть, пожарче белой будет, да только джунгли там, в душе-то. Ведь они еще триста лет назад только и делали, что били в барабаны да совокуплялись. А наш Петр в те времена уже окно в Европу рубил, да головы стрельцов не жаловал.
– Ну, дорогой поэт, ты бы еще о Древнем Риме вспомнил! Вот там гладиаторы головы рубили друг другу что надо!
Осушив бокал, Дина перешла ко второму кандидату в супруги.
– Этот старикашка был деловит и немногословен. Этакий папа Карло без Буратино на американский манер – очки на кончике носа, клетчатая рубашка, ковбойская шляпа. Ездит на “Альфа-Ромео”, а когда у нас зашел разговор, где бы нам примоститься поговорить о достоинствах невесты, то потащил он меня в вонючий “Данкин Донате”. Я сразу поняла – скряга. Американский Иудушка Головлев. Заговорил о каком-то брачном контракте, все крутил-вертел вокруг да около, про супругу свою рассказывал, которая сбежала от него в Калифорнию, а ему на старости лет хочется продолжения
