в одно время с ним. Этого совсем не хотелось.
Атрибут, его компьютерный термин, прочно засевший в голове Кости. Именно атрибутом был он сам. Он должен быть прилизанным буржуа, который мечтает только о том, чтобы вкусно поесть, получше купить себе шмотку, проехать на красивой машине, заявить что следующая куча мусора принадлежит ему на праве собственности и потратить на оформление этого права какое-то неимоверное количество времени и денег. Странно пытаться произвести впечатление на людей, чье мнение тебе безразлично – загадка современного общества. Косте стало опять неуютно, он отхлебнул в очередной раз, решил отвлечься. Вот почему глупость не считается пороком? Когда-то давно великий циник Эразм Роттердамский написал «похвалу глупости», но сейчас этот цинизм стал проклятием. Нельзя распространять глупость, она легко и просто входит в общество, начинает диктовать свои законы и правила, делает бюрократию всепроникающей, вбивает в головы понятия о добре и зле – всё это делает глупость.
Исчезает мысль, развитие, среда для честности и порядочности, исчезает человек – появляется инстинкт, и снова закрывается круг. Костя отхлебнул. Все-таки бороться с глупостью нужно, но это борьба не явная, она даже не борьба, в прямом её смысле, а сизифов труд. Косте опять стало не по себе. В голове появился голос. Он мягко и настойчиво предложил Косте не волноваться, “конечно, хочешь вызвать панику, призови всех к спокойствию” – пронеслось в голове у Кости. Но тот же голос вдруг явственно хихикнул и согласился с утверждением. Допился! Костя вспомнил Владимира Семёновича Высоцкого, «уж лучше с чёртом, чем с самим собой», на что голос снова хмыкнул.
В мыслях Константина стало светло и чисто. Появился он сам, как из зеркала, наблюдая за своим состоянием. Остальные два места, напротив Константина, заняли две фигуры: один был больше похож на демона, а второй, в белом и с огромными синими глазами – ангел, только без улыбки всепрощения на губах.
– Итак, будем знакомы, – широко улыбнулся демон. Несмотря на попытку изобразить естественную улыбку, он не смог утаить скрывающуюся за ней фальшь.
– Шиза, значит, всё… – Константин ожидал от себя, но всё равно было страшно. Страшно не умереть и исчезнуть, нет – стать ещё более ненужным и слабым, чем сейчас – нелегкая перспектива, но и её можно принять, – Приготовились! Марш! – Кстати, а почему я сказал вслух?
– Нет, не шиза, ты кандидат, – слова демона были приятны и понятны.
– Какой кандидат, к чему? – недоуменно спросил Константин.
– Тебя выбрали те, кто живет, жил и будет жить дальше. Твоё видение мира устроило большинство.
– Ты сможешь принять правду, какой бы она не была – сказал ангел.
– Я не хочу изменять мир под себя, мне хочется, чтобы мир стал ближе и понятнее всем, не мне одному.
– Ты прав, – неожиданно сказал ангел, голос у него был глубокий и тихий, без намека на сострадание и жалость,
