– с другой. Красиво и практично. Однако, по бокам часть прически оставалась открытой, и три часа непрерывного нахождения под валящим с неба мокрым снегом обратили это достоинство в недостаток.
Ущерб не был слишком велик: прическу доктор тоже предпочитала практичную.
Она вынула и зажала во рту шпильки, как следует вытерла и расчесала сырые волосы, осторожно помяла руками, затем скрутила в жгуты и свернула свой обычный греческий узел.
Потом избавилась от мокрой одежды и облачилась в халат. Рукава пришлось подвернуть, пояс затянуть изо всех сил. С огромными шерстяными носками, которые нашлись в карманах, следовало смириться: риск простудиться действительно был, и подвергаться ему специально было просто глупо. Кроме того, доктор всегда критически относилась к своему размеру обуви. Иллюзия, которая возникла по сравнению с одиннадцатым номером коммерсанта, volens-nolens ей польстила.
В таком виде доктор постояла, прислушиваясь, затем поставила ботинки к камину, развесила свои вещи на ширме, стараясь сделать это так, чтобы некоторые детали остались незаметны снаружи, повесила полотенце на спинку стула и направилась в библиотеку.
Глава восьмая, рассказывающая о снах, бульдогах, о мужчинах и женщинах, и прочих важных вещах
В библиотеке никого не было. С камина отсвечивали в отблесках пламени чемпионские кубки. Шторы тихонько шевелил сквозняк. Пахло табаком и кофе.
На журнальном столе между двух кресел горела лампа, стояла пепельница и валялась корреспонденция. Тут же находился серебряный поднос с кофейной машиной. И книги. Открытые, наспех заложенные самыми неожиданными предметами вроде вилки, апельсиновой кожуры, вечернего галстука или резинки для носков, они лежали на диване и на бюро, на столике рядом с граммофоном и поверх вазы, украшавшей часы на полу. На ковре за креслами сомневались в своей надежности два подобия Пизанской башни.
Постояв в нерешительности, доктор Бэнкс подняла книгу, брошенную раскрытой на одно из кресел и села. Посмотрела на обложку:
«Тринадцать любовников леди X.»
– Гм, – сказала доктор.
М.Р. Маллоу был верен себе.
Тогда она осторожно подняла другую книгу, лежавшую перевернутой на противоположной стороне стола. Раскрытые страницы были испачканы маслом. «Смит-и-вессон» рядом либо тоже успел послужить в качестве закладки, либо же владелец чистил его и смазывал прямо на книге.
«Зигмунд Фрейд, – значилось на обложке. – Толкование сновидений».
– Читаете, доктор?
Доктор Бэнкс, не ответив, вернула книгу на место.
– Ну, что, так и будем молчать? – спросил коммерсант. – Отлично. Молчите, если вам так нравится.
– О чем бы вы хотели беседовать? – ответила из своего кресла доктор Бэнкс.
– А что, со мной не о чем?
– Не знаю, мистер Саммерс.
