вот этот леденец на палочке, – и указала на фигурку в виде сердца.
– Трушу, – ответила путешественница, а мысленно добавила: «Но есть-то хочется», – и шагнула в направлении статуи. Ноги стали ватными и отказывались идти, понимая смешанные чувства своей хозяйки.
– Постой! – незнакомка соскочила со своего самодельного сидения и протянула Иринке свою шляпу. – Вдруг и правда кто чего положит, а у тебя и некуда. Ты вона, без головы ходишь.
– Без головы? – опешила Ира. С одной стороны, её радовала задержка предполагаемого позора, а с другой стороны, хотелось побыстрее сбежать отсюда и забыть всё, как страшный сон.
– Ага, голова-то не прикрыта. Да и на вид вроде не понять кто ты. Коса есть, значит, девчонка, а одета, что парень заморский, хотя… – снова хитро сощурив глаза, цыганка добавила: – Был тут давеча один заморский паренёк, одёжа алая, туфли остроносые к верху закрученные и коса как у тебя тоже ниже ягодиц свисала, да и голова такая же простоволосая была. Так что и не понять вас, заморских.
– А не всё ли равно, кто я? – пожала плечами Ирина и взяла протянутую шляпу. Пересилив свой страх, она отправилась прямиком на свою «казнь». «Сцену я люблю, – пронеслось в голове, – а вот зрителей не очень…» Со всех сторон посыпалось подбадривание:
– Госпожа, мы верим в вас!
– Владычица, вы самая лучшая!
– Хозяйка, мы желаем вам удачи!
Оглянувшись по сторонам, Ира положила на гравий шляпу и, выпрямившись, закрыла глаза.
«Так я хотя бы не буду видеть осуждающих взглядов», – подумала девушка.
Тихонько выдохнув, путешественница вспомнила все уроки матери и, улыбнувшись, запела «Аве Марию» Каччини. Чистый голос полился во все стороны, завораживая окружающих своей красотой, мягкостью и нежностью. Он окружал невидимым тёплым пледом, убаюкивал и, отражаясь, казалось, от всех предметов, эхом проносился по округе. Люди как по волшебству перестали разговаривать и вообще что-либо делать, увлекшись божественным пением. Деревня замерла, внимая незнакомому певцу.
Зато во дворце началась суета. Услышав красивую мелодию, все высыпали на улицу в надежде приблизить чудо и, озираясь по сторонам, как завороженные пошли на льющийся медовый голос. Принц в этот момент был на балконе со своим отцом, обсуждая предстоящий поход на ведьму, что околдовала соседнее королевство. Когда до него долетели отзвуки пения, юноша понял, что голос не просто ему нравится, он манит его, притягивает, говоря: «Приди и укрой меня от всех бед».
– Отец, – как в тумане прошептал принц. – Боюсь, что соседнее королевство подождёт другого принца, а я должен идти к той, что в данный момент одинока и ждёт меня, – сиганув через перила балкона, юноша спрыгнул с высоты второго этажа на мягкую траву и устремился к голосу, соблазняющему и влекущему его.
– Юлий! – только и успел крикнуть отец вослед сыну. – Вот ведь неугомонное дитя! Как теперь быть с моим другом и его несчастьем? –
