для наших дней девушкой. Самой выдающейся чертой ее внешности были глаза, широкая переносица, продольный разрез, впалые зрачки и серо-зеленый цвет. Густая коса была туго заплетена, и напоминала конский конкурсный хвост. По их меркам она уже была женщиной, хотя ей не было и двадцати лет. Ее древнеславянский наряд привлекал мое внимание, мой взгляд был прикован только к ней. Длинное льняное платье, расшитое узорами, все это отошло на второй план, мой взгляд приковала меховая жилетка из шкуры молодого волка. Моя волчица носила шкуру себе подобного.
– Она и вправду из благородного рода. На мои мысли никто не отозвался, и я продолжал любоваться красотой девушки. Мне хотелось узнать ее имя, и я улавливал каждое слово, произнесенное на исковерканном для наших дней языке.
Завешанные шкурами и тряпками хижины напоминали цыганский табор. – Как они будут зимовать? Скорее всего выроют землянки. Костры горели в полную мощь. – По ходу здесь они чувствуют себя в безопасности. Крепкая мужская рука схватила мою деву-воин и прижала к себе.
– Всемира! Как долго тебе не быть.
– Всемира! Вот как ее зовут. Прекрасное имя. Кто это? Неужели муж? Кровь вскипела в моих жилах, и я завыл. Я выл так, словно я лишился семьи. Но к моему глубокому изумлению меня никто не слышал. Я прекратил вой. – Как? Неужели меня никто не слышит? Неужели я невидим. Но ведь они меня видели жители того селения. Они же испугались меня. Так, что же произошло.
– Как видишь нас уцелело не мнаго.
– Ах, эти набеги. Как бы нам уцелеть?
– Мнаго ли погибло наших?
– Лучше этаго не видеть.
В моих жилах кипела кровь. Ревность душила меня, мне хотелось разорвать этого мужа на части. Я сделал прыжок чтобы очутиться у костра и заявить о себе, но к моему великому удивлению я понял, что я прозрачный, и лишь клык, висящий на моей шее смог заметить один из них.
– Всемира! Он здесь.
– Кто?
– Ворог.
– Я никаго не вижу.
– Волчий клык, он был здесь, только что.
– Не может быть.
Старый ночной лес растворился, и я очутился вместе с ней в своей квартире. – Ты, что творишь. Я хочу сказать, что для нашего времени она говорила отчетливо на современном языке. Ни слова, ни буквы по-древнеславянски.
– Я просто хочу увидеть все своими глазами.
– Тебе нельзя там быть.
– Но почему?
– Этого я сама не знаю. Я просто хочу тебя защитить и все.
– Ты должна знать. Ты не можешь не знать. Передо мной стояла волчица, в моей квартире, уже в моей спальне, в человеческом обличие, и я разговаривал с ней на равных, будто мы были знакомы целую вечность. Может так оно и было, и мы были знакомы не вечность, а восемь столетий.
