не жрет, – пошутил я, добавив уже серьезно. – В двух случаях жертву перед смертью видели с некоей девицей. И есть подозрение, что это она их пошамала, болезных. И трупы все наши были в расцвете сил и возможностей. Как уж она их заманивала, не знаю, но думается, что всякий раз по-разному, если умудрилась почти не засветиться и пустить по ложному следу опытного боевого мага, – тут уж душой кривить не пришлось, Рекар Пшкевич в своем ремесле собаку съел, не будь он ещё таким твердолобым, глядишь, и раскрыл бы дело до моего приезда. – Ну что, панове, какой вывод из всего этого?
Мальчики на побегушках озадачено переглянулись.
– Она умная, – неуверенно изрек Казимир.
– Вот, то-то и оно, – вздохнул я. – умная, а значит опасна вдвойне.
– А второе? – припомнил Марек.
– Все они возвращались со светских приёмов. А это значит? – я пытливо уставился на осоловевших помощников сквозь поредевший дым.
– Ну, это… – пробормотал Казик, – она их на балу того…
– Скорей всего, – согласился я, за два года наловчившись быстро и правильно истолковывать многозначные «того». – Но думается мне, что не совсем, то есть не на самом балу, скорее поджидала неподалеку…
– Волкодлак! – выпалил Марек.
Я вздохнул, закатив глаза, и всё еще щурясь, проворчал:
– Сейчас выдам учебник и отправлю зубрить, в какие дни волкодлаки перекидываются! Когда полнолуние было?
Рыжий потупился, начав что-то считать на пальцах.
– Неделя уже прошла, – наконец выдавил он. – Сейчас месяц Хрустальной луны.
– Да к тому же, наши убитые шли за человеком. А если бы это оказался волкодлак, они бы сто раз сбежать успели, пока того в смене ипостаси корежило. Нет, думаю, что наша убийца меняет облик по своему желанию. А то, что охмуряет на балах, так значит, умеет вести себя в высшем обществе, недурна собой, весела и обаятельна. Казимир, погляди, как там настойка с места преступления?
Задумчивый Казик метнулся к шкафу и достал длинную колбу с порозовевшей водой.
– Вроде готово!
– Тащи! – вздохнул я.
Кто бы знал, как мне не хочется нырять в ту злосчастную ночь, когда убили щеголя.
Получив «настойку» на окровавленных песчинках, я едва глянул на мутную воду и скомандовал:
– Отойдите!
Мои «мальчики на побегушках» послушно шарахнулись в дальний конец кабинета, поближе к двери. Они давно привыкли, что во время действия припоя от меня может и заклятье невзначай прилететь. Инстинкты боевого мага далеко не всегда уживаются с воспоминаниями жертв. А поскольку в такие моменты я уже не совсем я, то и последствия порой бывают ошеломительные.
Скривившись, я громко выдохнул и запрокинул колбу, отпив ровно половину. Всегда надо оставлять часть «настойки», чтобы в случае чего, нырнуть в прошлое еще раз.
– Подпиши! – прошептал
