придерживая кружку, чтобы не пролить ни капли. Она вскрикнула от радости, когда увидела Гвенду. Поставила кружку на стол, вскочила и обняла дочь. Гвенда расплакалась.
Едва слезы полились из глаз, остановиться оказалось непросто. Она плакала потому, что Сим увел ее из города на веревке, потому, что позволила Олвину овладеть ею, оплакивала всех, кто погиб при обрушении моста, и рыдала потому, что Вулфрик любит Аннет.
Когда сумела немного успокоиться и подавить рыдания, она проговорила:
– Мама, папаша продал меня. Продал за корову, и мне пришлось уйти к разбойникам.
– Это нехорошо, – откликнулась мать.
– Хуже, чем нехорошо! Он подлый, злой… он дьявол.
Мать отстранилась.
– Не говори так.
– Но это правда!
– Он твой отец.
– Отцы не продают детей как скотину. У меня нет отца.
– Он кормил тебя восемнадцать лет.
Гвенда недоуменно уставилась на нее.
– Как ты можешь быть такой жестокой? Он продал меня разбойникам!
– Зато привел нам корову. Теперь у нас есть молоко для Эрика, хоть у меня грудь и высохла.
Девушка была потрясена.
– Ты покрываешь его!
– У меня больше никого нет, Гвенда. Твой отец не принц и даже не крестьянин. Безземельный батрак. Но он делал для семьи все, что мог, почти двадцать пять лет. Работал, когда получалось, и воровал, когда приходилось. Благодаря ему выжили и ты, и твой брат, и при попутном ветре он сделает то же самое для Кэт, Джоуни и Эрика. Сколько бы грехов за ним ни водилось, без него нам было бы куда хуже. Потому не смей называть его дьяволом.
Гвенда онемела. Она едва свыклась с мыслью, что родной отец ее предал. А теперь выходило, что и мать ничуть не лучше. Девушка так растерялась, словно снова очутилась на мосту, который внезапно стал уходить из-под ног, и с трудом понимала, что происходит.
Вернулся отец с кувшином эля. Он как будто не ощущал витавшего в воздухе разлада. Снял с полки над очагом три деревянных кружки и весело сказал:
– Ну, давайте выпьем за возвращение нашей старшей девочки.
После долгой дороги хотелось есть и пить. Гвенда взяла кружку, жадно отпила, но, отлично зная папашу, не преминула спросить:
– Что ты задумал?
– Как тебе сказать… На следующей неделе ярмарка в Ширинге, так?
– И что?
– Ну… можно повторить.
Девушка не поверила своим ушам.
– Повторить что?
– Я тебя продам, ты уйдешь с покупателем, а потом убежишь и вернешься домой. С тобой ведь ничего не случилось?
– Ничего не случилось?
– А у нас теперь корова за двенадцать шиллингов. Мне ведь почти полгода нужно работать за такие деньги.
– А потом? Что потом?
– Ну, есть и другие ярмарки… в Винчестере, Глостере – всех не перечесть. – Папаша долил ей эля из кувшина. – Поверь мне, это куда лучше, чем срезать кошель
