Олега; в его абсолютно спокойные глаза, – сам пойдешь, или донести?
– Сам, – едва не буркнул Олег.
Вместо этого дернулся, словно вырываясь из теплых объятий старика. Шестилетний мальчик в салоне этого авто мог стоять не сгибаясь. И выходить наружу, благодаря выдвижной ступени, было достаточно удобно. Спрыгнул, конечно, и тут же замер при виде теперь уже строительного великолепия. Перед ними был настоящий дворец. Белокаменный, не очень высокий, на четыре этажа, но настолько широкий на обе стороны от парадного входа, что Кот не смог определить, на сколько же сотен метров он тянется направо и налево.
Князь рядом усмехнулся, очевидно на его открытый рот и обалдевший вид – если Олег и играл, то совсем немного – взял юного Котова за руку, и сам повел его внутрь дома. А на верхней площадке лестницы их уже встречала многочисленная челядь. И, судя по богатству нарядов, кто-то из родни Бельского. Да и на каждой из ступеней – их Кот насчитал ровно дюжину – стояло по встречающему. Слуги, или лакеи; в ливреях. Они стояли навытяжку и сияли улыбками, вроде как даже искренними. И в глубоком поклоне сгибалась лишь та пара, на ступень которой ступали князь с мальчиком.
Вот на последнего и было обращено практически все внимание той части небольшой толпы наверху, которой, очевидно, было разрешено смотреть сейчас не только на хозяина этого дворца. Вперед выступила женщина средних лет; невысокая, стройная, худенькая, со строгим лицом. Она явно готова была задать вопрос, скорее всего неприятный для оборванца, которого вел за руку князь; имела, наверное, на это право. Но князь высказал свое веское слово первым:
– Это Наталия Николаевна, моя жена и хозяйка этого большого дома, Олег. Позволь тебе представить, Наталия – Олег Георгиевич Котов. Третий сын графа Георгия Александровича. Так случилось, что у Олега не осталось близких родичей. Если только МЫ не станем для него такими. Ты ведь не откажешь в этой милости мальчику, дорогая?
Олег, что говорится, буквально кожей почувствовал тот вулкан эмоций, что хлынул на него от этой хрупкой женщины. Чего среди них было больше? Не жалости к нему, сироте шестилетнему, точно. Скорее ярости, и желания порвать на части. Но вот кого?
– Не князя же – вон он как по доброму улыбается…
– Пойдем, Олег.
Женщина шагнула вперед, решительно перехватила руку ребенка из княжеской, и повела Кота внутрь – в двери, обе створки которых шустро открыли еще два лакея. И уже в спину вновь образованной паре прозвучал приказ. Именно приказ, а не пожелание князя:
– Определишь его в комнатах Сергея. Он все равно не скоро здесь появится.
Княгиня сжала ладошку ребенка так сильно, что Олег едва не вскрикнул, замерла на мгновенье а потом, не поворачиваясь, кивнула:
– Как скажешь, Николай Ефимович.
– И еще, – почти крикнул князь вслед процессии, в которой набралось десяток обитателей дворца – все женщины,
