Олег, – принесу я вам все! На блюдечке с голубой каемочкой! Ждите! Но вот за предложение присмотреть за мной, и батиным наследством может, и скажу спасибо. И убивать буду легко, без затей.
Почему Олег принял так близко к сердцу гибель по сути чужих ему людей? Почему поклялся вот сейчас и здесь отомстить за них? Наверное, потому, что перед глазами стоял не осенний лес, а лицо человека, которого он там, на ступенях Владимирского лесного департамента невольно принял за родного отца. Там – глазами. А здесь всем сердцем.
Кот привычно (как в прошлой жизни) потряс крошечное недоразумение; так же машинально застегнул гульфик и повернулся. И как раз в этот момент на свободу вырвался первый луч осеннего солнца. Он осветил далекие купола церкви, такой знакомой по недавней разведке на гаражной крыше. Сознание опытного спецназовца само провело нужные замеры.
– Судя по всему, – решил он, – на месте вот этих развалин, бывшей усадьбы графа Котова, в нашем мире и располагается департамент. Ну что ж – надеюсь, что сам граф, и кто-то из его близких не потеряются там; в мире, где нет настоящих колдунов и энергии, способной лечить и убивать. А я тут за тебя повоюю… папа.
3. Новый дом
Олег и сам не понял, отчего его повело в сторону. Сил вроде было достаточно. Скорее, что-то перемкнуло в детском организме.
– Да, – был вынужден признать Кот, мягко падая на руки старика, – голой энергией сыт не будешь. Не мешало бы и чем-то более существенным подкрепиться.
Сказал, и сам на себя выругался. Детский желудок закрутило с такой силой, что он едва не застонал. А может, действительно издал болезненный стон, на который Матвей Григорьевич отреагировал с неожиданным, и вполне откровенным сочувствием.
– Ну, что ты, малыш? – проговорил он негромко, неторопливо шагая с легким тельцем на руках, – переволновался, устал. Замерз, наверное – ночью-то в лесу, один. Ну, так теперь все будет хорошо. Николай Ефимович – вон, под свою руку берет. А он, если что пообещает, обязательно выполнит. Хоть сколько лет пройдет…
– Ага, например – десять, – усмехнулся про себя Олег, – кто бы сомневался.
Он не мог не признать, что сейчас, на руках у старого колдуна, ему тепло и комфортно; что чувствует Кот себя защищенным, как никогда прежде. И едва не поддался этим эмоциям. Только глянул все же, опять машинально, тем самым необычным зрением. И тут же ощетинился внутри себя иголками, как еж. Потому что увидел, как его обволакивают, и тычутся, пытаясь прорваться внутрь мальчишеского тельца сотни, если не тысячи невидимых жгутов, что тянулись от энергетической оболочки Матвея Григорьевича. А еще он воспринял легкое недовольство, и даже недоумение колдуна – что-то явно шло не по его сценарию.
– Вот, Ваша Светлость, – доложил дед князю, останавливаясь метрах в трех от пары Светлейших, – сморило мальчонку. Не удивительно – столько времени один, да в холодном лесу. Не соизволите дать команду отправить Олега Георгиевича в усадьбу? Да и мне
