чего-то или кого-то ждали. Вениамин по-дружески здоровался с каждым и вскользь, не вдаваясь в подробности, представлял Степана.
Всеобщее оживление обратило и их взор на входную дверь, где появился новый посетитель. Среднего роста, крепкого телосложения, одет в рубашку и брюки, которые обычно носили заводские рабочие, а лицом и волосами очень похожий на Веню. Кудри коротко стрижены, такие же большие серые глаза и располагающее к себе лицо, только взгляд более весомый, да чуть с прищуром.
– Здорово, брат. – Они обнялись. – Это кто с тобой? – подозрительно спросил он.
– Это друг мой старинный по медицинской части, самый надежный приятель, выручает меня всегда, ну и нужный, безусловно, человек, Степан Горин – хирург. – Такого длинного представления он и не ожидал, хотя показалось, что Веня оправдывается за то, что чужака притащил.
– У… – Его брат кивнул головой, еще более прищурился и, протянув руку, представился сам: – Павел Григорьев, брат Вениамина, как понимаете. Приятно видеть новое лицо, да еще такое интеллигентное. Все чаще рожи тупые попадаться стали, а вы, я вижу, человек большого ума. Не буду строить из себя зануду и расспрашивать, раз вы с Веней, могу вам доверять. Вы располагайтесь, Степан, у нас тут все по-простому, демократично.
Горину показалось, что приятель его занервничал, только теперь до него дошло, что дело серьезнее, чем он думал, и приводить чужака непонятно каких политических взглядов на столь серьезное мероприятие не стоило, он слабо улыбался Степану и ни на шаг не отходил.
Шушуканье и личные беседы затихли, как только Павел Григорьев, как рекомендовал его Веня, большой и важный человек, начал свою речь с постукивания ножом для резки бумаги о стеклянный стакан.
– Приветствую вас, товарищи! – бодро начал он. – Ну что, первые погромы прошли успешно, но это только мизер, наброски, надо расширять беспорядки. Активней, товарищи, активней привлекайте беспризорников, они шустрые и много могут помочь с поджогами и закладками, берут мало, таксу ни в коем случае не повышать, быстро просекут, придется больше платить. С текстильщиками дело идет хорошо, а вот морозовцы стоят крепко. Товарищи, кто работает на Морозовской фабрике, что там за проблемы?
– Мало удается склонить к забастовкам, не желают, недовольных единицы, да и то из проштрафившихся. Работаем, но убеждения мало действенны, надобно к другим мерам переходить, – отчитался рабочего вида молодой человек.
– Это да, это загвоздка с ними. Тогда придется угрозами и травить. Нам отступать от наших задач никак нельзя, товарищи. Скорость и напор – наши выигрышные козыри. Пока пузатые фараоны еле поворачиваются, нам надо быть как молнии, они шаг, а мы десять. Давить энергией надо. Рабочий – он кто? Он аморфен, безыдеен, думает только о брюхе. Заглянем в его голову. И что там? Говорить с ними надо, товарищи, и давить на больное место. Да, много работы, не спорю, но цель того стоит. Так чего хочет рабочий? Пить и есть слаще. Вот и все, что нужно основной массе. Давите
