в окне – только оно могло быть частью сна. Ты винил себя в том, что случилось, – возможно, думал, что смог бы остановить толпу. А что до влечения к женщине, оно вполне здоровое. Но ты убедил себя, что должен хранить верность маме и после ее смерти, а во сне ты будто оскверняешь ее память. Последний сон об утехах с трупом соединил обе твои вины.
Док слегка покраснел.
– Допускаю, такое возможно.
– И еще, – сказал Преподобный, – вам может не давать покоя прежняя зависть к талантам индейца. А в глубине души вы можете считать, что так ему было суждено. Такие мысли всем приходят в голову. Вы попусту терзаетесь, Док.
А про себя он подумал: «Вот мне как раз есть за что терзаться».
– Все равно это не объясняет сходство ран у Фостера и Нолана. И человека на улице.
– Ладно, Док. Будем считать, что все правда. Как нам быть?
– Точно не скажу. Но все больше склоняюсь к тому, что дело не в моем воображении. Уверен, проклятие существует, и, если существует способ избавиться от него, – Док махнул рукой, – нужно искать в этих книгах.
Все трое какое-то время молчали.
– Черт, – сказал наконец Док. – Чувствую себя болваном. Естественно, вы правы.
Он налил новую стопку и залпом выпил:
– Все это лишь в моей голове.
Преподобный и Эбби вышли в переулок.
– Извините папины чудачества, – сказала Эбби. – Как мама умерла, он сам не свой.
– Не нужно извинений. Ваш папа, по-моему, очень обаятельный. – Раз уж Эбби начала оправдываться, он не стал добавлять о подозрениях по поводу того, что Док что-то обнаружил.
– Может показаться неприличным, но я хотела бы увидеть вас снова.
– Увидите.
Она взяла его за руку. В следующий миг она оказалась в его объятиях, и их губы слились. Он не ожидал, что будет так хорошо.
После поцелуя Преподобный выглядел взволнованным, даже смущенным.
– Что, Джеб, не подобает сану?
– Священник не должен целоваться с красавицами в переулке.
Она улыбнулась.
– Не забудь, ты обещал увидеться.
– Завтра. – Они поцеловались еще раз, и он быстро распрощался.
Док догадывался о взаимном влечении Преподобного и Эбби, но не волновался на этот счет. Напротив, был рад. Преподобный казался достойным человеком, пусть несущим печать скрытых терзаний. Он не знал каких, но мог это понять. После индейца он носил такой же шрам.
Однако списывать все на чувство вины не годилось. Он не собирался разом отрекаться от своих суждений. Мад-Крик проклят.
Этим вечером он не стал возвращаться в лечебницу. Никаких срочных дел там не было. Он сел перелистывать книги и делать заметки. То, что он обнаружил, прибавило опасений.
Вернувшись в отель, Преподобный раскрыл Библию на Откровении Иоанна Богослова. Капли крови не исчезли, –
