лучике света, в цветочке. Художник изобразил край, предел человеческих возможностей – дно инферно. Ещё чуть-чуть и Личность погибнет. Это чуть-чуть сумел передать автор – малость, отделяющая от гибели, и есть надежда на возрождение.
Андрэ в задумчивости покачал головой. Воспользовавшись его молчанием, Катя, наконец, дала волю своему раздражению:
– Мама, что со мной не так? Я в этом доме была несколько раз! Я в этом подвале была несколько раз! Я по всему миру ищу талантливых художников! Все говорят – у меня есть чутьё! И что же? Где были мои глаза? Ты не успела войти в дом, как нашла сокровище!
– Вначале успокойся, Катюша. Выдохни.
Катя откинулась на спинку кресла и поторопила:
– Мама!
– Слепой тебя сделала предвзятость.
– И это всё, что ты можешь сказать? Я спрашиваю, куда делось моё чутьё?
Я поморщилась.
– Катя, думай! При чём тут чутьё? Ты была уверенна: «В этом доме искусства быть не может!» – Я сделала нарочитую паузу и мягко добавила: – У меня просто не было твоей предвзятости.
Она стукнула кулачком по коленке и вперила взгляд в потолок; прошло не менее минуты, как, шумно вздохнув, она улыбнулась.
– Хороший урок! Благодарю, мама. Теперь к делу. Я прикинула цену. Даже учитывая неизвестность автора, я бы поставила ценник в полтора миллиона. Думаю, две цены за неё много, а два миллиона можешь давать. В чулане я нашла достаточно работ, чтобы устроить персональную выставку автора. И теперь мне бы этого самого автора разыскать! Эдвард говорит, связи с ним нет. Он раньше открытки раз в год присылал, последние лет пять и открыток не было. Может, и не жив уже? – Она посмотрела на меня вопросительно, будто у меня и спрашивала. После паузы досадливо сообщила: – У меня Альманах в верстке… – Вновь умолкла, теребя ремешок на платье, и решительно закончила: – Мама, решай вопрос с Виталием, для Альманаха мне хозяин картины нужен. Затолкаю я «Надежду» в этот Альманах, чего время терять до следующего номера? – Катя вскочила с кресла и, опустив взгляд в экран телефона, заспешила к выходу.
Я взглянула на графа:
– Скажи, в кого Катя такая импульсивно-эмоциональная в отношениях и холодно-рассудочная в деле?
Граф только покачал головой, и я отправилась исполнять поручение Кати в другой конец мужского салона. Хозяин дома и его сын сидели на диване, один держал в руке стакан с желтоватой жидкостью и кубиками льда на дне, другой пил красное вино, а у Макса, не пьющего спиртного, в руках не было ничего. Мой сын встал при моём приближении, как сделал бы его отец и сделал бы его дед, и не сделал ни хозяин дома, ни его сын.
– Мама, – Макс жестом пригласил меня занять его кресло, а сам, поскольку присесть было больше некуда, примостился рядом со мной на подлокотник.
– Виталий, я к вам всё по тому же вопросу, – объявила я и извинилась, – простите мою настойчивость. Катя определила цену за картину вашего брата.
– Милая Лидия, я ведь подарил вам картину. – Коротко хохотнув, он бесшабашным жестом махнул рукой. –
