Катя очень рано нашла себя профессионально и, кажется, именно в этом её беда, – предположила я, продолжая разговор с Серёжей. – Искусство пронизано чувственностью, собственно, чувственность и стала предметом её изучения с раннего детства. Из детской стыдливости, Катя собственную чувственность закрыла на сотню замков, и теперь женщина в ней формируется как-то уж очень мучительно. – Я вздохнула и сползла с его колен. – Спасибо, Серёжа. Пойду. Спасибо, что взял в тепло своих рук. Прости меня.
Он не остановил. Уже дойдя до двери кабинета, я вспомнила про зяблика:
– Ты ушёл, мне птичка песенку спела. Наверное, зяблик?
– Рано ещё, Маленькая, зяблику петь, – с грустью в голосе отозвался Серёжа.
– Рано. Но кто-то мне пел и отправил на поиски тебя, чтобы я про себя и про Катю поняла. – Ещё не договорив, я вышла из кабинета.
– Маша, что ты хотела? – с порога кухни спросила я.
– Я, Маленькая? – Маша удивлённо повернулась ко мне. – Ничего.
– Значит, мне показалось. – Я повернулась, чтобы уйти.
– Случилось что, Маленькая? – спросила она и, чуть помедлив, проворчала: – Стефан бирюк бирюком, не слышит, когда к нему обращаются. Сергей Михалыч, прошёл, никого не увидел. Потом ты, будто что потеряла.
– Ещё не знаю, Маша, случилось или не случилось. – Отозвалась я и, так и не повернувшись к ней, ушла.
Я поднялась на второй этаж, стукнула в дверь комнаты Максима и заглянула. Максим сидел на полу, что-то паял, в комнате воняло канифолью.
– Макс, ты что-то хотел?
– Мама, зайди! Сейчас по всему дому вонь разнесётся!
Максим похож на Серёжу так, что их многие путают. Он выше отца и одевается иначе – и проще, и много дешевле, а в остальном – прямая копия. Хотя нет, есть ещё одно отличие – Макс волосы отращивает длиннее – ниже плеч. Сейчас он подвязал их кожаным плетёным ремешком, таким же, каким за работой подвязывает свои космы Стефан.
Я обняла сына со спины и прижалась лицом к его затылку. Макс наклонился, видимо, поставил паяльник и, разведя мои руки, повернулся ко мне.
– Ты плакала.
Я кивнула. Он ждал объяснения, я молчала.
– Стефан тоже не хочет говорить.
– Сынок, Стефан ни при чём, я плакала из-за Кати.
– Мама, Катька тебя любит. Всё будет хорошо. Что с папой?
– Что с папой узнаю вечером, когда вернёмся. Ты что хотел, когда мы встретились?
– Спрашивал, что случилось.
– У меня что-то Женя ещё спрашивала, Андрэ о чём-то говорил.
– Вопрос Жени я разрешил, дед сетовал, что ты на себя не похожа.
– Ясно. Благодарю, совсем взрослый мой сын. Пойду собираться, Даши-помощницы нет, боюсь, не успею.
Не отпуская, Макс обнял меня, я прижала его голову к груди и прошептала:
– Люблю тебя, милый. – Погладила пушок на щеке, ещё раз заглянула в тепло его глаз, и на душе стало легче.
В спальне я встретила
