человеком из всех когда-либо рожденных в нашем радостном мире, ведь Констанция поедет со мной.
Я протянул ему руку, чтобы поздравить, и Луис пожал ее, крепко как добросердечный дурак, каковым он и был или притворялся.
– В честь свадьбы я получу эскадрон, – трещал он. – Капитан и миссис Луис Кастейн, а, Хилдред?
Затем он сказал мне, где это случится и кто приглашен, а также заставил меня пообещать, что я приду и буду шафером. Сжав зубы, я слушал его ребяческую болтовню, не выдавая охвативших меня чувств, но… мое терпение таяло, и, когда он вскочил, щелкнув шпорами так, что они зазвенели, и заметил, что ему пора, я не стал его задерживать.
– Хочу попросить тебя только об одном, – тихо сказал я.
– Выкладывай, все сделаю, – засмеялся он.
– Нам нужно встретиться сегодня минут на двадцать, поговорить.
– Конечно, раз ты этого хочешь, – ответил он, удивляясь. – Где?
– Где угодно, хотя бы в парке.
– Когда, Хилдред?
– В полночь.
– Что, во имя… – начал было Луис, но пересилил себя и со смехом согласился.
Я наблюдал, как он спускается по лестнице и спешит прочь – сабля звенит на каждом шагу. Кузен повернул на Бликер-стрит, и мне стало ясно, он решил навестить Констанцию. Я дал ему десять минут форы и последовал за ним, прихватив с собой украшенную драгоценностями корону и шелковую мантию с вышитым на ней Желтым Знаком. Свернув на Бликер-стрит, я вошел в дом под вывеской:
Я видел старого Хауберка, суетившегося в лавке, и будто бы различил голос Констанции в прихожей, но, избегая встречи с ними, бросился по шаткой лестнице в квартиру мистера Уайльда и, постучав, вошел без всяких церемоний. Мистер Уайльд лежал на полу и стонал: лицо окровавлено, одежда изодрана в клочья. Пятна крови усеивали ковер, который превратился в лохмотья, также пострадав в недавней битве.
– Всему виной проклятая кошка, – сказал реставратор, сдерживая стоны и обратив ко мне бесцветный взгляд. – Набросилась, пока я спал. Думаю, она еще убьет меня.
Это было уже слишком, так что я отправился на кухню и, взяв из кладовой топор, принялся искать адскую тварь, дабы прикончить ее на месте. Поиски были тщетными, и некоторое время спустя я вернулся к мистеру Уайльду, который уже горбился в своем высоком кресле у стола. Он умылся и переоделся. Страшные царапины, оставленные на лице кошачьими когтями, реставратор заполнил коллодием, какая-то тряпка скрывала рану на горле. Я сказал ему, что убью кошку, как только найду, но он лишь покачал головой и обратился к распахнутому перед ним гроссбуху. Одно за другим, мистер Уайльд читал имена людей, приходивших к нему из-за репутаций. Собранные суммы потрясали воображение.
– Я подкручиваю гайки время от времени, – объяснил он.
– Однажды кто-нибудь из этих людей убьет вас, – настаивал я.
– Вы так думаете? – спросил он, потирая свои изувеченные уши.
Спорить
