пальцы. – Теперь, когда ты прошел это жуткое испытание…
– Мама, ты, вероятно, даже и в расчет не принимала! Не думала, что я могу провалить этот экзамен… а именно так и случилось.
Полковница обомлела. Такое ей и в голову прийти не могло. Карл-Артур, ее блестящий, несравненный Карл-Артур провалил экзамен!..
– Это никакого значения не имеет. – Видя, что мать побелела и вот-вот упадет в обморок, поспешил успокоить ее Карл-Артур. – Само по себе – никакого значения. А теперь… ты же пригласила весь город отпраздновать мои блестящие успехи. Теперь у твоих поклонников будет о чем поговорить.
Полковница по-прежнему не нашлась что сказать, тем более что он прав. Жители Карлстада – особый народ. Спору нет, ничто так не украшает студента, как скромность, старательность и умеренность. Но этого им мало! Они ожидают премий в Шведской академии, блистательных диссертаций, диспутов, причем такого уровня, что заслуженные упсальские профессора повыдирают бороды от зависти. Они ожидают гениальных импровизаций на национальных праздниках, огненных речей, они ожидают немого восхищения литературных кругов и приглашений на чашку кофе к профессору Гейеру, наместнику фон Кремеру или полковнице Сильверстольпе.
Вот такое пришлось бы им по вкусу. А в студенческой карьере Карла-Артура блистательных взлетов пока не случалось. Полковница ясно чувствовала, что знакомые ждут от ее сына чего-то выдающегося, необыкновенного, что подтвердило бы его редкостное дарование, и ей казалось, что теперь, когда Карл-Артур сдал серьезный экзамен, вполне уместно обратить на этот подвиг внимание общества.
И она даже представить не могла, что ее сын не сдаст какой-то, пусть самый трудный, экзамен.
– Никто ничего не знает, – сказала она задумчиво. – Никто не знает, что ты приехал. Кроме прислуги, конечно. Все только слышали, что их ждет приятный сюрприз.
– В таком случае маме придется выдумать этот сюрприз. А я пойду в свою комнату. К гостям не выйду. И не потому, что не хочу их расстраивать… к тому же вряд ли они так уж расстроятся. Скорее наоборот… Нет, дело не в этом. Я не хочу выслушивать их соболезнования.
– Боже мой… что же я могу выдумать? – жалобно спросила полковница.
– Не знаю… наверняка мама найдет выход, – сухо и с нескрываемым сарказмом сказал он. – Чтобы мама и не нашла выход? Разве такое возможно? А я, пусть мама меня извинит, пройду к себе. Гости не должны знать, что я приехал.
Полковница задумалась. Нет… это невозможно. Развлекать гостей, быть, как всегда, центром внимания, острить и выслушивать комплименты и при этом знать, что любимый сын сидит у себя в комнате, и душа его кипит от злости и огорчения.
Она этого не выдержит.
– Карл-Артур, милый, прошу тебя, спустись к гостям. Я что-нибудь придумаю.
– Что тут можно придумать?
– Пока не знаю. Хотя… почему не знаю? Знаю! Ты будешь доволен. Никому даже и в голову не придет, что я затеяла прием в твою честь. Только обещай: ты приведешь
