втором заезде зеленому удалось прорваться вперед в самую последнюю минуту. Две колесницы долго шли почти бок о бок, чудом не касаясь друг друга на поворотах. Зеленый был осторожен и, хотя ехал по внешнему кругу, ни на шаг не уступал красному. Перед самым финишем зеленый неожиданно разогнался и первым сорвал красную ленту победы.
Ликованию на Юлиевом балконе не было границ.
Зато потом зеленые долго не выигрывали, вселяя все больше уныния в своих болельщиков.
– Кто поставил правой пристяжной этого испанского мула! – в отчаяние выл молоденький сын сенатора.
– Зачем экономить на коже для поводьев! Они рвутся, словно сделаны из папируса! – орал на Клавдия сенатор.
– Кожа здесь ни при чем! Септия точно перекупили. Он жаден и беспринципен! – кричал в свою очередь Клавдий.
… Скачки шли весь день с переменным успехом, под брань и восторженные овации тысяч зрителей. Занимающие места в амфитеатре и не желающие ничего пропустить, закусывали прямо тут, покупая еду у разносчиков или в лавочках, расположенных под аркадой цирка. Зрителям, наблюдавшим за ристанием с балконов и из окон домов, расположенных над цирком, были, конечно, не так хорошо видны подробности. Зато питались они с большим комфортом.
На широкий балкон Юлиева дома хозяйка подала в полдень поздний завтрак, состоящий из мяса фламинго, по моде того времени до неузнаваемости замаскированном под овощами и приправами, устриц, жареных дроздов, салата из шампиньонов с яйцами. Конечно, не обошлось без гарума (соус из мелкой соленой рыбешки) и крепкого фалернского вина, которое по обычаю разбавляли горячей водой из дорогих дамасского стекла кувшинов. На сладкое принесли медовые колобки, запанированные маком и корицей.
К концу дня, когда предпоследний двадцать третий заезд завершился победой синих, в триклинии Юлии начали накрывать роскошный обед. Смотреть на очередной позор зеленых, которые в этот день, в лучшем случае, приезжали вторыми, никто больше не хотел. Собравшиеся хмурились и явно мечтали о скорейшем завершении неудачного дня.
Объявили последний заезд. В воздухе мелькнул белый платок и четыре шестерки вырвались из отворившихся ворот сараев. Юлия хотела было покинуть балкон, чтобы проследить за готовностью и подачей блюд, но в этот момент среди возниц, несущихся в облаках пыли по ипподрому, угадала что-то знакомое. С такой высоты разглядеть детали и лица казалось проблематичным, но молодая женщина узнала стройную фигуру, черные волосы и гордый наклон головы собственного брата. Короткая зеленая туника развевалась за его спиной. Легкие сандалии, зеленая повязка на волосах – вот и вся одежда, которая была на нем в этот миг. Юлия невольно поежилась, представив, как ему должно быть холодно на ледяном ветру и тут же поняла, что никто не узнал Корнелия, а поэтому безучастен к происходящему.
– Мой брат! Посмотрите, он сам управляет колесницей! – закричала она.
Внимание собравшихся тут же вновь обратилось на ристалище. Рыжая Ливия потрясенно ахнула, бледнея.
