бояр пришел Арнульф, старый воевода, немец, как и Рудольф. Отцу Ярослава, Святославу Ярославичу, Великому князю Киевскому и Черниговскому, служило много выходцев из Германской земли. Они пришли на Русь вместе с матерью Ярослава, Одой, а после смерти отца многие из них остались с младшим из Святославичей.
Арнульф был среднего роста, но крепкий и кряжистый, как старый могучий дуб. Лицо его, изборожденное шрамами и морщинами, было обрамлено короткой, аккуратно подстриженной бородой, длинные седые волосы заплетены в косы.
– Приветствую тебя, князь, – Арнульф почтительно поклонился, речь его после стольких лет жизни на Руси звучала почти без акцента.
– Здравствуй, Арнульф, – князь сделал шаг навстречу и обнял старика. Арнульф был для него не просто воеводой, он был его наставником, по сути, заменившим отца. Ярослав сам провел боярина к столу, усадил на почетное место, по правую руку от своего больше похожего на трон кресла.
Вслед за Арнульфом стали приходить и остальные бояре Ярослава: кланялись, отдавали мечи Рудольфу, бывшему еще и княжьим мечником, рассаживались на длинных лавках. Последним в шатер влетел чернобородый предводитель касогов Хажимет. Наконец-то все были в сборе.
Ярослав обвел взором сидящих за столом. От этих людей зависит очень многое. Эти люди – его опора, его надежда, его будущее.
Некоторые, подобно Арнульфу, ходили в походы еще с его отцом, других возвысил он сам. Все они не раз доказывали свою преданность, без колебаний выполняя волю князя. Но что они скажут сейчас? Ярослав, словно пытаясь прочитать мысли, заглянуть в душу, внимательно смотрел на своих бояр.
Вот, глубоко задумавшись, нахмурился старик Арнульф. Рядом с ним Игнатий, опытный воин, воевода Мурома. Этот смотрит в глаза князю открыто, без страха. Дальше сидят боярин Поздей с сыном Романом. Оба – лихие рубаки, отчаянные смельчаки, но под взглядом князя потупили взор, им не по сердцу эта война. Сверкает глазами из-под сросшихся на переносице черных бровей Хажимет. Рядом с касогом – воевода младшей дружины, боярин Петр – строг с гридней, скор на расправу, даже на князя своего смотрит сурово. Сопит, отдуваясь, грузный боярин Богша, угрюмо уставился на свои огромные ручищи. Ждет княжьего слова Творимир, воевода Рязани, прославленный воин, так же как и Арнульф служивший еще его отцу, ждут его слова бояре Дмитр, Вобей, молодой бесстрашный в сече Андрей Губа. Все они ждут, ну что ж, тянуть дольше нельзя.
– Бояре! – Ярослав гордо выпрямился во главе стола. – Я созвал вас, чтобы решить, как нам быть теперь, – князь помолчал, силясь унять вновь закипающую ярость. – Теперь, – руки, унизанные перстнями, с силой сжали резные рукояти кресла, – когда Итларевич оставил нас. Теперь, – в чуть хриплом голосе князя послышались отголоски свирепых бурь, – когда мы не можем продолжать осаду. Теперь, – Ярослав надменно, с вызовом тряхнул головой, – когда нам остается или отступить, или погибнуть, бросившись на эти проклятые стены!
Речь Ярослава произвела впечатление.
