воздуху.
Лик поднялся и зашагал по колючей траве. Он уже третий год как делал метаморфозу – и всё равно каждый раз привыкал заново. После четырёх ног – к двум, после двух – к четырём…
Ещё Сатрабат рассказывал, что оборотни бывают разные, даже барсуки. Волки – самые известные, потому что их больше. Но страдают от двойной жизни все. Например, барсукам непросто к жизни без полосок на морде.
Погружённый в такие размышления, Лик шагал в сторону стада.
Насколько он смог разглядеть, пастух был мужского пола. Значит, можно не стесняться. В Золотом Веке все тоже обходились без одежды.
Когда Лик, наконец, приблизился, собаки учуяли волка и заворчали. Но не рискнули нападать без разрешения.
Пастуху было лет двенадцать. Тонкорукий, с кучерявой головой, он держался за палку с такой важностью, словно это был царский жезл.
Когда невриец поравнялся с ним, пастушок посмотрел на Лика снизу вверх взглядом, полным презрения.
– Мир тебе, юный пастырь,– произнёс Лик.
– Мир и тебе, степной волк,– процедил пастушок,– Хотя со скифами мира и не бывает. Где ты выучил наш язык?
– Я бывал в Гелоне и Ольвии. Ты знаешь, где это?
– Какое мне дело до ваших степей! Там точно нет ничего интересного.
– Чей дом стоит на холме?
– Нашей госпожи Статиры. Я её раб, а тебе такое не светит.
– Благодарю.
– Не нужны мне твои благодарности, волчья шкура!
Какой образованный мальчик!– думал Лик, приближаясь к окованным медью воротам,– Живёт на самом краю степи, а про невриев знает. Интересно, все гераклейцы такие гостеприимные?
Он пытался найти в этом что-то смешное, чтобы отогнать неприятные мысли. Например, мысль о том, что этого щенка было бы неплохо выпороть. И Лик бы всыпал ему как следует, да. Ну и что, пусть хозяйский. Если бы не две черноголовые овчарки – ох как он бы ему всыпал!
Лик постучал и прислушался. В поместье царила подозрительная тишина.
Но вот послышались шаги. В воротах открылась окошечко – через такое кидают в яму пленникам подсохшие лепёшки и кости.
За окошечком – смуглое суровое лицо.
– Что тебе нужно? Ты что, из терионов?
– Нас называют и так,– ответил Лик,– Мир и тебе, привратник. Ваш слуга сказал, что здесь имение славной госпожи Статиры. Я изгнан из царства Палака и ищу себе место в окрестностях вашего великого города.
– Что ты натворил?
Лик сглотнул.
– Не я натворил,– произнёс он,– со мной натворили.
Говорить вежливо на местном языке было ещё тяжелее, чем проходить метаморфозу.
Но Лик напомнил себе, что воин не боится трудностей.
– За тобой что, погоня?
– Нет. До этого не дошло. Я не нарушил законов.
– Если не нарушил законов, почему не живёшь в своей земле? Там что,
