в огромную живую куклу для утех и удовольствий, которую имели со всеми возможными фантазиями «мамочка» и её приспешники. Она уже не реагировала ни на что сопротивлением, подчиняясь механически и бесстрастно, принимая всё, что в неё шло, и делая всё, что ей велели. Она уже даже не воспринимала реальность, словно находясь, хотя и в сознании, но в каком-то обмороке.
В голове её больше не было никаких мыслей, никаких ощущений – ничего.
Глава 3
За окном лёгким хороводом кружились снежинки, освещаемые на чёрном фоне вечернего московского неба откуда-то из глубины улиц блёклым, размытым светом фонарей. Им было всё равно, что где-то посреди Москвы, в огромной гостинице стоит и смотрит на их загадочный и беспечный танец девушка, запертая в фешенебельной крепости, как в тюрьме.
Придя в себя после разговора с администраторшей, Вероника спустилась в ресторан и поужинала, заодно убедившись, что за каждым её шагом пристально наблюдают. В фойе гостиницы с неё не спускали глаз несколько швейцаров и портье. Под их взглядами Вероника чувствовала себя, как мишень на стрелковом поле, ждущая, когда её поразят.
Однако убедившись в серьёзности угрозы, – хотя что-то подсказывало ей, что, если есть деньги, лучше отдать их, и пусть нищей, но спокойной за своё будущее уехать из Москвы восвояси, – Вероника лишь сильнее укрепилась в решимости бежать.
Ясно, что вещи, как ни жалко ей было, придётся оставить в номере. Но что делать дальше? Вызвать коммерческое такси, минуя администраторшу? Конечно!
Вероника вспомнила, как таксист, что по приезду в Москву привёз их, – её, Гладышева и Бегемота, – в «Космос», оставил тогда визитку со своим номером телефона. Жора хотел её выбросить, но Вероника, заметив это, забрала её зачем-то себе и положила в свою сумочку.
Сумочка её, надо сказать, почти как и у всякой женщины со временем непрестанно пухла, наполняясь всякой всячиной вроде вот этой никому не нужной визитки, и потому Вероника периодически её вычищала, выбрасывая всё подряд, что было в ней: и нужное, и ненужное, – без разбора в мусорное ведро.
Теперь она отчаянно трясла сумку, вываливая на постель всё её содержимое, которое могло бы, наверное, занять целый саквояж, но помещалось в её небольшие габариты, отчаянно вспоминая при этом, когда она в последний раз делала сумке «чистку».
Поскольку новых встреч и случайных знакомств в последнее время практически не было по причине длительного пребывания в замкнутом мире гостиницы в чужом, огромном, как океан, городе, в который с этого острова она одна и не выбиралась, а потому ни с кем и не знакомилась, – визитка таксиста всё ещё была в сумке. Она раскопала её среди груды косметики, носовых платков, подследников, колготок, трусиков, тампонов, ватных палочек, ручек, карандашей, тюбиков, цепочек, колье, браслетов, клипсов, серёжек, колец на руки и на ноги и прочих безделушек, а также многих когда-то давно уже брошенных в сумку бумажек с записями, открыток, визиток и прочих вещей, которые вообще непонятно как в
