изысканная резьба по камню, какие-то непонятные символы, сплетающиеся в длинные орнаменты, и красочные гобелены, такие большие, что у меня в голове не умещалось, как вообще можно сделать такое. На гобеленах пировали прекрасные дамы и рыцари, охотились на диких зверей неведомые мне короли, пастухи обнимали пастушек на фоне прелестных кудрявых овечек – и все это среди невиданных цветов, то ли придуманных мастерицами, то ли попросту растущих в других королевствах.
Орнус Брист показал нам трапезную, не слишком большую, уставленную тяжелыми дубовыми столами, показал вход в купальни, не забыв добавить, мол, сюда приложили руку отмеченные духом Воды, сами потом увидите. Потом он оставил Альберта и Тибриуса на разветвлении широкой лестницы и повел нас с Габриэль наверх, поясняя, что сейчас мы придем на женскую половину, где живут и другие адептки, и там он нас и оставит, а сам покажет комнаты мужчинам.
– А это ваша, барышни, комната, – наконец сказал Орнус Брист, останавливаясь перед высокой дверью, точно так же покрытой резьбой. – Замков у нас на дверях нет, но вы сможете, если захотите, запираться на ночь на щеколду. Ваши вещи принесет слуга. Те, которые вы привезли с собой. Позже, если что-то понадобится, сможете купить.
Он распахнул дверь, пропуская внутрь Габриэль, но когда я хотела на цыпочках идти следом, крепко взял меня за локоть.
– А вы, Ильсара, задержитесь.
И плотно дверь закрыл. Мы остались одни в сумрачном коридоре, я невольно попятилась, попыталась вырвать руку из крепких пальцев, но тут же поняла, что меня никто не держит.
Орнус Брист хмуро смотрел на меня и молчал. А я не понимала, что ему нужно, и от этого сердце зашлось в рваном беге, а спина мгновенно вспотела.
– Я так понимаю, у вас больше ничего нет? – Красноречивый взгляд в сторону моего сарафана и на босые ноги.
– Нет, – прошептала я, краснея.
– То есть ни одежды, ни белья, ни обуви, – задумчиво уточнил Брист, хмуря брови.
– Нет.
Он почесал подбородок, все так же рассматривая меня, а затем спросил:
– Откуда вы взялись, Ильсара?
– Я сирота, – буркнула, опуская взгляд, – меня воспитывала матушка Тирия по доброте сердечной.
– Ну да, конечно, и вы ей заменили всех сезонных работников, – небрежный кивок на мои руки. – Хорошо, я все понял. Вам сейчас принесут свежее белье и платье адептки, уж не обессудьте, какое найдем. И башмаки. Оденетесь после того, как побываете в купальне. Надеюсь, вшей у вас нет?
У меня появилось желание немедленно провалиться сквозь пол.
– Нет, – почти беззвучно проронила я, понимая, что еще немного, и расплачусь.
– Не обижайтесь, – сдержанно сказал Брист. – Я должен был спросить. Наверняка вы и читать не умеете?
– Я умею за скотиной ходить, – горячая капля медленно поползла по щеке, – и готовить. И прясть. И огород полоть…
– Прекрасные умения, но здесь они вам не пригодятся.
Внезапно
