ума сойти. Мне придется жить в одной комнате с аристократкой, Габриэль де Сарзи. Нет, все это просто невозможно.
Комната оказалась просторной, с камином. Окно было одно, и кровать рядом с ним ожидаемо заняла Габриэль. Она сосредоточенно копошилась в своем красивом кожаном чемоданчике и что-то бурчала под нос. Я молча подошла к свободной кровати и присела на краешек. Пачкать плотное тканое покрывало не хотелось. Габриэль молчала, не замечая меня и продолжая свое занятие. Я тоже не знала, что делать и как себя вести, надо было дождаться обещанной одежды, потом пойти искупаться и приготовиться к собеседованию. В голову лезли разные глупости. Должна ли я называть Габриэль госпожой? Должна ли я заговорить первой, нам ведь жить вместе? И этот мастер Брист, о чем он будет меня расспрашивать? Немного страшно… и любопытно одновременно. В животе как будто поселилась сотня бабочек-капустниц, и все они трепещут крылышками, щекочут… забавно так щекочут.
Я наблюдала, как юная де Сарзи разложила на покрывале содержимое деревянной шкатулки. Там было столько блестящих коробочек и склянок! А еще костяные гребни, резные, такие необычные, маленькие, заколки для волос и еще много интересных вещиц, о назначении которых догадаться невозможно.
Я рассматривала и саму Габриэль: хрупкая шатенка с глазами олененка, каждое ее движение было изящным и скупым одновременно. Я бы сказала – отточенным и выверенным годами строгого воспитания. И платье такого красивого коричневого оттенка. Даже Мила никогда не носила таких, откуда у дочки зажиточной крестьянки столько денег.
Неожиданно Габриэль отложила в сторону свои вещицы и посмотрела в упор на меня – тоскливо и испуганно. А у меня как будто гора с плеч свалилась: я думала, что останусь один на один с заносчивой аристократкой, а оказалась рядом с просто перепуганной и опечаленной девушкой, которая по душевному состоянию не так далеко ушла от меня.
– Что скажешь? – тихо спросила Габриэль де Сарзи.
Я пожала плечами. Не знаю, о чем говорить, что говорить.
– Как ты здесь оказалась? – снова вопрос.
И посмотрела на мои руки. Почему-то все на них глазели, как будто это было самым главным во мне.
– Я спасла сестру, – растерянно промямлила я, – и матушка узнала, что во мне частица духа Пробуждения. Поэтому меня заперли в амбаре и позвали сноходцев.
– Понятно, – Габриэль вздохнула, – ничего хорошего. У меня тоже… ничего хорошего. Но я думаю, что пусть лучше здесь, чем замуж. Хотя, что уж там, я мечтала о семье.
И снова посмотрела на меня так пронзительно-грустно, что захотелось как-то ее утешить. Ну или хотя бы развлечь разговором.
– Если вы…
– Ты. Мы здесь все одинаковые, помнишь?
– Если… ты хотела семью, то почему же здесь лучше, чем замуж?
Габриэль потерла кончик аристократичного носика и покачала головой.
– Потому что мой жених меня старше на сорок лет. Представляешь, каково это, – каждый вечер ложиться в постель со старым, обрюзгшим и вонючим маркизом?
– На
