действительно готова выслушать длинную историю?
– Даже не сомневайся.
– Историю про войну?
– Если она и о тебе.
Он выудил из пачки сигарету, закурил.
– Первые два года войны я просидел в вашингтонском бюро «Старз энд страйпс». Умолял о переводе за океан. В конце концов, меня отправили в Лондон – освещать работу штаба союзных войск. Я все рвался на фронт, но мне сказали, что нужно дожидаться своей очереди. Так что я пропустил и высадку союзнических войск в Нормандии, и освобождение Парижа, и падение Берлина, и освободительную миссию янки в Италии – в общем, все «вкусные» события, которые достались старшим репортерам, ребятам с университетским образованием, в званиях выше лейтенантского. Но после долгих уговоров мне все-таки удалось добиться приписки к Седьмой армии, которая входила в Мюнхен. Для меня это стало настоящим откровением. Как только мы прибыли на место, наш батальон послали в деревню милях в восьми от города. Я решил участвовать в рейде. Деревня называлась Дахау. Задача стояла простая: освободить узников концлагеря. Сам городок Дахау был довольно милым. Он почти не пострадал от бомбежек нашей и английской авиации, а центр практически был не тронут. Очаровательные пряничные домики. Ухоженные палисадники. Чистые улицы. И вдруг – этот лагерь. Ты что-нибудь читала про него?
– Да, читала.
– Веришь ли, все ребята из нашего батальона притихли, когда вошли в ворота лагеря. Они ожидали встретить вооруженное сопротивление лагерной охраны – но последние ее бойцы сбежали минут за двадцать до нашего появления. И то, что они… мы… увидели…
Он сделал паузу, как будто собираясь с духом.
– То, что мы увидели… не передать словами. Потому что это не поддается описанию. Или пониманию. Или объяснению с точки зрения простейших гуманистических принципов. Это такое злодеяние — такой вандализм! – что представить его невозможно даже в самом страшном сне…
Как бы то ни было, вскоре после того, как мы вошли в лагерь, поступил приказ из штаба союзников созвать в одно место всех взрослых жителей Дахау. Командир батальона – крутой парень по имени Дюпрэ, родом из Нового Орлеана, – поручил это дело двум сержантам. Хотя я провел всего несколько часов с этим батальоном, уже успел прийти к выводу, что Дюпрэ – самый большой в мире крикун. Выпускник военного колледжа «Цитадель» («Вест-Пойнт Конфедерации», как он сам называл его), он был по-настоящему бесстрашным бойцом. Но после инспекционного тура по Дахау его лицо было белым как мел. А голос опустился до шепота.
«Берите каждый по четыре человека, – приказал он сержантам, – и стучите во все двери домов и магазинов деревни. Все, кто старше шестнадцати лет – мужчины и женщины, без исключения, – должны выйти на улицу. Как только соберете всех взрослых жителей Дахау, выстроите их в колонну. Это понятно, джентльмены?»
Один из сержантов поднял руку. Дюпрэ кивком головы дал ему слово.
«А если они окажут сопротивление, сэр?» – спросил сержант.
Дюпрэ сощурился:
«Сделай
