style="font-size:15px;"> – Ты хочешь сказать, что это… невозможно?
– Да. Абсолютно невозможно.
Хоук улыбнулся, и это была улыбка Хоука. На обеих щеках появились ямочки, и я возненавидела себя за то, как у меня защемило в груди при виде них. Меня возмутило то, что они заставляют видеть в нем Хоука.
– Но разве ты только что не сказала, что нет ничего невозможного? – практически промурлыкал он.
Я уставилась на него, полностью утратив дар речи.
– Мне сейчас хочется ударить тебя кинжалом в сердце.
– Не сомневаюсь, – ответил он, закрыв глаза.
– Ну и ладно, – пробормотала я, смирившись.
Придется терпеть его по крайней мере ночь или пока я не придумаю, как сбежать. Я подвинулась назад, сунула ноги под одеяло и рухнула с такой силой, что затряслась кровать.
– Ты там в порядке? Не ушиблась?
– Заткнись.
Он рассмеялся.
Повернувшись к нему спиной, я уставилась на нож. Лезвие согнулось. Я вздохнула. Через мгновение послышался щелчок, и комната погрузилась в темноту. Кастил выключил масляную лампу со своей стороны кровати.
Его стороны кровати?
Мы разве поделили кровать?
Я подтянула одеяло до подбородка и перевела взгляд на камин. Мысли вернулись к тому, что не должно иметь значения. Но имеет.
– Почему ты мне рассказал? – прошептала я, даже не уверенная, что еще не сплю, и не зная, почему спрашиваю. Он ведь уже ответил. – Почему ты рассказал, что Хоук – твое второе имя?
В камине потрескивал и искрил огонь, и я закрыла глаза.
Спустя секунды или даже минуты Кастил сказал:
– Потому что тебе нужно знать, что не все было ложью.
Глава 7
После всех потрясений и травм последних дней не стоило удивляться тому, что прошлое настигло меня во сне. Тем не менее кошмар потряс меня до глубины души.
Кровь была повсюду. Брызги на стенах, тонкие ручейки и бесформенные лужи на пыльном и неровном дощатом полу. В воздухе стоял сильный запах металла. Мой взгляд привлекло освещенное лампами синее пятно. Рубашка. Кажется, синюю рубашку носил забавный мужчина, который подавал нам еду вечером. Господин Ла… Лакост? Он рассказывал байки о семействе мышей, живущих в амбаре, которые подружились с котятами. Я хотела на них посмотреть, но папа увел нас обратно в наши комнаты. За ужином он не улыбался и не смеялся. Он не делал этого с тех пор, как мы уехали. Сидя за столом, после каждого наспех прожеванного кусочка он бросал взгляды на окно.
Но грудь и живот господина Лакоста казались странными, больше не круглыми, а впалыми и неровными… Я стояла, дрожа.
– Не смотри, Поппи. Не смотри туда, – услышала я приглушенный голос мамы, которая тянула меня за руку. – Нам нужно спрятаться. Поспешим.
Она повела меня по узкому коридору, ее рука была мокрой.
– Я хочу к папе…
– Ш-ш. Мы должны
