все приданое, – оказалась на большом сроке беременности.
– Что ты здесь… Как ты… Живой! – отрывисто выдохнула Ветта.
Она хотела встать, но Войцех усадил ее обратно в кресло и крепко взял за руку.
– Ветта! – позвали из коридора. – Ты идешь?
– Иду, сейчас! – крикнула она и шепнула: – Это Марко. Я…
– Замужем, – кивнул Войцех. – Довольно очевидно. Хоть и несколько… неожиданно.
Ветта улыбнулась и сжала его ладонь.
– Я должна выйти к ужину, – прошептала сестра, когда он помог ей подняться. – Будь здесь. Вернусь – обо всем расскажешь.
Когда Ветта ушла, появилось время, чтобы немного осмотреться. Похоже, эту комнату подготовили к родам: широкая кровать, слишком большая для одного человека, но в самый раз для молодой матери, вокруг которой хлопочет вся женская прислуга. Во время скитаний Войцеху дважды доводилось видеть, как появляется на свет ребенок – Гавра, наверное, сказала бы, что примета хорошая.
Напротив кровати стояло кресло с высокой спинкой, в котором Ветта рукодельничала и читала: стопка маленьких книжек лежала на столе у холодного камина. Из любопытства Войцех открыл один из ящиков этого стола и тут же вспотел. На верхнем листе приводился список карточных долгов с подписями, кому и сколько, а поверх всего этого другим почерком: «Оплачено». Должник везде значился один и тот же – господин Гельмут Ройда.
Войцех захлопнул ящик, повернулся лицом к двери, прислонился к столу и не шевелился, пока не пришла Ветта. Она впустила в комнату тощего белого кота, осторожно прикрыла дверь и, попросив брата помочь, медленно уселась в кресло. Он шепотом спросил:
– Твой муж ничего не заподозрил?
– Я сказала ему, что уснула за работой и увидела хороший сон, – весело ответила Ветта. Она, казалось, все еще не верила своим глазам. Войцех тоже оглядывал ее с любопытством. В голове не укладывалось, что эта молодая женщина с красивой прической и огромным животом, обтянутым тканью дорогого платья, – его маленькая дурнушка-сестра. – Он уже уснул, а комната управляющего внизу. Можешь не бояться. Ну же, с самого начала. Куда ты пропал?
Войцех сел на кровать напротив ее кресла. Она не торопила, пока он собирался с духом.
– Если честно, я просто сбежал. Испугался. Наложил в портки, как последний трус. Я и есть последний трус.
– Перестань, Войцех. Что случилось?
– Я убил человека.
Ветта сжала подлокотник. Долго молчала, глядя будто сквозь Войцеха большими глазами. Потом коротко спросила:
– Кого?
Он зажмурился.
– Гельмута Ройду.
– Этого не может быть, – возразила она. – Он умер от…
– …удара, я слышал, – перебил он, с силой потерев веки, чтобы прогнать воспоминания, шевелящиеся перед глазами ожившими картинами. – Если точнее, от нескольких ударов булыжником по голове.
Ночь стояла беззвездная.
